21.11.2014 | Общество

Пастор Андрей Гамбург: «Я надеюсь, что когда-нибудь вернусь в Одессу»

Пастор Немецкой евангелическо-лютеранской церкви Украины в Одессе, глава украинской группы «Примирение» отец Андрей Гамбург заканчивает свое пятилетнее служение в Одессе.

Отец Андрей Гамбург родился в Кременчуге (Полтавская обл.) в 1973 году. В 1990-м поступил в Харьковскую академию инженеров железнодорожного транспорта. Параллельно учился в Одессе в Лютеранской духовной семинарии, которая была образована в 1993 году. В 1995-м выехал в Баварию на учебу в духовной семинарии. Во время учебы познакомился со своей супругой. В 2004 году после окончания обучения вернулся на служение в Украину – сначала в Харькове, а затем в Одессе.

Заканчивая свою миссию, 22 ноября он отправляется в Германию, а перед отъездом дал интервью информационному агентству «Вікна-Одеса».

- Отец Андрей, за пять лет вы стали частью Одессы, а Одесса – частью вашей жизни. Какая это часть?

- Не могу сказать, какая в процентном соотношении, но Одесса – очень важная часть моей жизни. Потому что я не мог представить себе, что за пять лет человек может начать полностью идентифицировать себя с каким-то городом, почувствовать себя в нем дома. В любом случае Одесса – огромная, светлая, добрая часть моей жизни. Я чувствую себя действительно одесситом.

- Вы приняли приход, в котором десятилетиями не было храма (в лютеранском кафедральном соборе Святого Павла с 1938 года были прекращены богослужения. В период румынской оккупации Одессы церковь вновь была открыта и служила до конца декабря 1943-го. Во времена СССР помещение использовалось как склад и спортивный зал Института связи, пока в 1976-м кирха не была фактически уничтожена пожаром, - прим. авт.). И за такой короткий срок вам удалось превратить кирху не только в центр духовной жизни одесских лютеран, но и в один из центров культурной жизни города, центров притяжения одесситов. Как вам это удалось?

- Не думаю, что это удалось бы мне одному... Община в Одессе существовала давно. Она собиралась сначала в арендованном помещении, потом – в пасторском доме. Это была небольшая община с различными диаконическими служениями. Огромный импульс был получен о время освящения церкви после окончания ее строительства. То есть само здание является центром притяжения. Кроме того, у нас в общине есть масса активных людей, которые делают свое дело с радостью и удовольствием. Моя задача заключалась в том, чтоб все это сопровождать и не мешать Богу воплощать свое благословение, которое он уготовил для этой церкви.

Это заслуга, безусловно, нашей органистки Вероники Стрюк, председателя общины Андрея Клюндта, главы диаконического клуба Виталия Михайлика, нашей молодежной организации – Насти Поддубной, Натальи Кён, Оксаны Любкиной. Это люди, которые в музыке, искусстве, диаконическом служении делают свое дело, делают с удовольствием и там самым проявляют любовь Божию на земле. Поэтому все начинания становятся возможными. Для меня были даром и эта группа людей, и эта чудесная кирха.

В последний День Святого Мартина (11 ноября) единственная моя задача заключалась в том, чтобы выйти и прочесть проповедь. Пять лет назад так не было. Мне приходилось делать очень многое – даже фонарики (на День Святого Мартина дети зажигают фонарики, что символизирует душевное тепло и любовь к ближним, - прим. авт.). А в этот раз все было организовано без моего участия. Мне только надо было сказать слово.

- Вам пришлось служить в Украине в один из самых тяжелых периодов за все время ее независимости…

- Мне очень жаль, что приходится покидать Одессу в этот тяжелый период. Это не было моим решением, у нас тоже есть свое руководство. Мне хотелось бы остаться, особенно сейчас, когда люди нуждаются в каких-то константах. Я надеюсь, то, что произошло в Украине в последний год, найдет какое-то позитивное воплощение. То, что наша нация проснулась – будь то на Майдане или в каком-либо другом месте – должно быть сохранено и развито как чудесный подарок, который стоит того, чтобы он становился все больше и больше.

Надеюсь, что с развитием самосознания нас как нации мы построим действительно гражданское общество людей, у которых есть инициатива, и которым не безразлично то, что происходит в стране. Моя хата с краю – не получится. Ту, хату, которая с краю, заберут первой. И в остальных тоже мира не будет. Поэтому нам сейчас как ни в какое другое время надо консолидироваться, понять, что мы дети одной нации. И Господь неслучайно нас всех сюда поставил – независимо от нашей конфессиональной принадлежности.

- Как, на ваш взгляд, за последнее время изменились одесситы и какова ваша роль в этом?

- Когда в Киеве начинался Майдан, у меня было впечатление, что сытая Одесса уютненько сидит по чудесным кафе, барам и ресторанам, которых у нас предостаточно, и ничего здесь не происходит, все происходящее никого не касается. И потом в какой-то момент все-таки люди начали поднимать головы, проявлять инициативу. Это происходит и по сей день. В Одессе масса волонтеров, которые пытаются помогать беженцам, нашей армии. Есть масса людей, которым все не безразлично, и которые реально хотят помочь и сделать что-то новое. Надеюсь, что запал, который есть в этих людях, будет сохраняться.

Моя роль – я был там, где я должен был быть. Где нужно было примирять или нужно было говорить о справедливости, потому что церковь тоже не может молчать. Все говорят: церковь должна быть вне политики. Какие глупости! Что значит – вне политики? Неужели так легко разделить церковь и социум, церковь и государство. Это же не сделать надрез скальпелем, который четко проводит границы. Если церковь видит, что в государстве происходят вещи, которые вне справедливости, вне человеколюбия, вне социального восприятия мироздания, тогда она должна поднимать голову и говорить. Церковь достаточно долго молчала. И в Германии тоже.

- 19 февраля вы вышли и попытались остановить «титушек», избивавших мирных митингующих. Что вас заставило это сделать? Ведь вы могли спокойно уйти, не подставляться под дубинки.

- Что заставило выйти? Даже не знаю. Это очень тяжело объяснить. Это на уровне чувств. Мне показалось, что, если я останусь стоять и подниму руки, может, кто-то, видя мою пасторскую рубашку, остановится и одумается. Может, несколько человек, действительно, пробежали и ничего со мной не сделали. Не знаю, почему-то в тот момент я не мог поступить по-другому. Но геройство – это не мое. Может, адреналин сыграл роль, может, страх, я не знаю, что это было. Думаю, что в какие-то моменты Бог проявляет особенным образом свое присутствие. Это делает наши поступки несколько необоснованными. Может, речь идет как раз о таком моменте.

- Через некоторое время кирху обокрали. Милиция нашла злоумышленников?

- Милиция ищет, пожарные ищут, как у нас все это происходит, – смеется отец Андрей. – К сожалению, не нашла. Украли нашу чудесную старую библию, хороший перевод Лютера. Украли мой компьютер со всеми плодами пятилетней работы – будь то проповеди или фотографии. Я думаю, здесь есть позитивный аспект: человек понимает, что все происходящее – временно, что мы каким-то образом идем дальше, смотрим в будущее. Это часть духовного поста. Я не имею чего-то, что у меня было до какого-то момента...

- Куда вы теперь отправляетесь?

- Я еду на север Баварии, в маленькую деревеньку с населением 1 тыс. человек. 80% из них – мои прихожане. Для меня это совсем новая ситуация. Я буду лютеранским пастором большой общины в маленьком городе. В Одессе все было наоборот. Это тоже новый отрезок жизни. Но я очень надеюсь, что когда-то вернусь в Одессу.

Инна КАЦ, фото Олега ВЛАДИМИРСКОГО.

Інформагентство «Вікна-Одеса»