09.11.2011 | Культура

Крепость и город — борьба за выживание

Все дороги ведут к крепости. Во всяком случае, здесь, на скалистом берегу Днестровского лимана, и сейчас легко представить себе, как текли по этим дорогам людские толпы.

Легко представить, как торопился окрестный люд с чадами и домочадцами под защиту этих мощных стен и башен, вознесенных на перекрестке торговых путей, культур и народов века тому назад…

Средневековая Аккерманская (Белгород-Днестровская) крепость, памятник истории и градостроительства XIII – XV столетий, крупнейшая из сохранившихся в Украине фортификационных сооружений, помнит отраженные нападения османских войск, три века турецкого владычества, военные походы казачьих отрядов, русско-турецкие кампании, по итогам которых земли Нижнего Приднестровья с крепостями Хотин, Бендеры, Аккерман, Килия, Измаил отошли к Российской империи.

Тогда, в начале XIX века, Аккерманская крепость утратила свое военно-оборонительное предназначение. И с тех пор она, расположенная где-то на отшибе Империи, не была интересна никому. Ни соперничавшим с Россией государствам (ее никогда не требовали снести, как это случилось с крепостями в Измаиле и Килие — в них видели потенциальную угрозу), ни формальным хозяевам (до 1832 года крепость еще числилась за военным ведомством, но следить за ее состоянием тогдашние силовики уже перестали), ни обитающему вокруг населению.

Крепость как военный объект стала никому не нужна. Но вот новую пользу от прежнего хранителя и спасителя предприимчивые аборигены Аккермана, города, который эта крепость когда-то защищала, мгновенно оценили: камень крепостных стен оказался весьма небесполезен в мирном хозяйстве.

Уже в 1859 году коммерческому пароходству РОПиТ (Русскому обществу пароходства и торговли), содержавшему переправу через Днестровский лиман, местная власть дозволяет брать из крепости камень на устройство пристани. Скалы, на которых стоит крепость со стороны лимана, горожане выламывают для своих потреб. Крепостные стены не единожды пытаются продать с торгов…

«Крепость приходит постепенно в разрушение, а окрестные жители бесцеремонно разбирают камень на свои потребы», — описывает этот период истории Аккерманской крепости русский историк и этнограф П.Н. Батюшков. Через сорок лет о состоянии крепости (образца 1896 года) другой ученый, профессор императорского Новороссийского университета А.А. Кочубинский, будет докладывать так: «Крепость в ее состоянии в настоящее время — более или менее одни развалины… Всякий, кто как хотел, тот так и тормошил ее многовековые стены. Лучшая иллюстрация — огромная канава, сделанная от Городского Управления в 70-х годах для спуска воды в крепостной ров с улиц города…».

Между тем, для крепости именно 1896-й мог стать переломным: именно в этом году ее передали в ведение Императорского Одесского общества Истории и древностей, тем самым подтвердив значимость сооружения как для науки в частности, так и для культуры вообще. Но — не стал, ничего не изменилось в отношении к древнему сооружению. Кроме историков, которые присматривались к крепости еще в начале XIX, с 30-х годов, она не была надобна никому. Пройдет еще 10 лет, и профессор императорского Новороссийского университета Э.Р. Штерн отметит, что «с тех пор, как город разрывал скалы, которые защищали крепостные сооружения от вод лимана, эта вода при весеннем и зимнем разливе постепенно подмывает нижние стены и насыпи, на которой построена цитадель. От этих нижних стен мало осталось; но и самая интересная часть крепости — башни цитадели — уже в значительной мере пострадала…».

***

Перспектива новой жизни для Аккерманской крепости забрезжила в 1963 году, когда власть признала этот комплекс сооружений памятником национального значения и приняла под охрану государства. В крепости начались плановые противоаварийные и реставрационные работы…

Новая жизнь настала и для белгород-днестровцев, которые живописными каменными развалинами стали гордиться (и чем красивее они становились — тем больше было чувство гордости). Сюда все чаще наведываются организованные группы праздных отдыхающих, и однажды в крепости появился столик из местного музея. Утвердившаяся за ним тетушка стала торговать билетами, которые разрешают любоваться крепостными стенами и открывающейся с них панорамой, на законных основаниях.

Все образовалось наилучшим образом. Деньги на ремонт и реставрацию крепости спускаются «сверху» (решение Совета Министров Украины о том, что Аккерманская крепость — очень ценный памятник, в те годы что-то значило). Историки и археологи, изучающие крепость и копающие внутри нее и на прикрепостной площади (старинная крепость стоит на еще более древних руинах античной Тиры), получают деньги за удовлетворение своего научного любопытства тоже не из городского бюджета. Город же, ничего не вкладывая, получает с крепости одни дивиденды…

Эта идиллия довольно скоро закончилась. Вначале не стало Советского Союза. А вместе с ним исчезли и деньги, которые централизованно выделялись на работы в Аккерманской крепости. Затем стала пропадать и сама крепость: снова стали рушиться крепостные стены и каменная облицовка рва, исчезли деревянные перекрытия, пропали полы и двери из крепостных башен, куда-то испарилась медная обшивка ворот Килийской башни, будто и не существовала вовсе... И только тетушка-кассир со своим столиком никуда не пропала: туристам крепость по-прежнему интересна, город продолжает зарабатывать на древних камнях.

Любопытных туристов развалинами не удивить: чем хуже — тем экзотичнее. Эту экзотику академик Инженерной Академии и Академии строительства Украины профессор В.А. Лисенко, посетившей в 1997 году Аккерманскую крепость по служебной надобности, определяет как «повреждения и нарушения сплошности камня, связанные с потерей прочности камня-ракушечника», что вызвало «разрушение стен и уникальных сводчатых каменных перекрытий». Государство, согласное с академиком, принимает специальную государственную программу и записывает выделить на сохранение крепости 80 миллионов.

Проходит год, другой, третий… Обещанных денег у государства нет, и случается трагедия. На остатках башни, соединявшей Гарнизонный и Гражданский дворы (под инвентарным номером 24; всего в Аккерманской крепости в том или ином виде сохранилось 26 башен), погибает посетительница.

Тянуть больше невозможно. Действительный член Академии строительства Украины академик В.Г. Суханов пишет заключение о катастрофически разрушающихся крепостных камнях, специалисты-реставраторы готовят рабочие документы и чертежи для противоаварийных работ, и в 2008 году на 24-й башне эти работы, наконец, выполнены. На спасение других крепостных построек у государства денег не находится.

Восстанавливавший 24-ю башню строитель-реставратор Ю.М. Дмитренко до сих пор гордится проделанной работой. Сохранить историческое строение, возведенное из камня-ракушняка, срок «жизни» которого всего лет двести — серьезный успех. Таких успехов могло быть и больше, были бы средства. Но у государства средств нет, а немалые деньги, собираемые с туристов, уходят куда угодно, только не на нужды крепости. Дмитренко показывает, на что могли пойти обещанные когда-то миллионы: вот здесь надо срочно восстанавливать кладку крепостной стены, и здесь; а тут, где выход из крепости к лиману, так вообще беда — камни из свода арки в любой момент могут вывалиться, и счастье будет, если обрушатся они на землю, а не на любопытного туриста… Особенно же нехорошо у Цитадели. Крепостная стена, стоящая на краю обрыва, постепенно сползает вниз. Еще немного — и сама рухнет в лиман, и Цитадель за собой потянет…

***

Кто первым додумался, что Аккерманскую крепость можно начать спасать, не уповая на финансовые вливания «сверху», неясно. Губернатор Одесской области Э.Л. Матвийчук, который хочет иметь в своем хозяйстве уникальный историко-туристический объект, а не разваливающуюся историческую рухлядь? Сотрудники управления охраны объектов культурного наследия Одесской ОГА, которым хочется спасти крепость, а не доказывать годами, что это нужно сделать? Как бы там ни было, но с середины 2011 года Аккерманская крепость, с благословения депутатов Одесского областного совета, стала жить по новым, ранее невиданным правилам. Крепости разрешили все заработанные ею деньги тратить на себя

Правила оказались как просты, так и действенны: сотрудники коммунального предприятия «Фортеця», специально созданного для управления крепостной жизнью, сразу вывезли с территории крепости несколько десятков грузовиков мусора, выкосили траву и почистили исторически загаженный общественный туалет. Для себя купили мебель — вернуть то, что на деньги крепости когда-то были куплено прежним руководством, не удалось. Даже выровняли дорожку, по которой в дождливый день туристы не могли пройти внутрь Цитадели: регулярно возникающая на дорожке огромная лужа была таким же неотъемлемым атрибутом Аккерманской крепости, как и сама Цитадель...

Уникальность проделанных работ состояла не в их содержании, а в скорости принятия решения и выделения на это средств. Поводом для зависти коллег из других музеев-крепостей стала покупка «Фортецей» двух механизмов для стрижки травы. Когда они понадобились, их просто купили — без многостраничных обоснований, долгих согласований, ожидания выделения бюджетных средств, «откатов» и иных радостей бюрократического производства.

Следующие траты коммунального предприятия «Фортеця»: крепость финансирует работы ученых-археологов, обнаруживших на территории крепости уникальные строительные объекты римского города. Коммунальное предприятие оплачивает работы по музеефикации этих раскопок: на следующий год тут пройдет новый туристический маршрут. «Фортеця» приглашает ученых-геологов, которые должны определить, как укрепить скалу, что бы крепость с нее не «навернулась». Перед геологами также поставлена задача воскресить артезианские скважины — в крепости до сих пор нет воды. Но зато уже есть Интернет, линию протянули с неделю назад…

Эти расходы никак не устраивают нынешние власти Белгорода-Днестровского: крепость смеет тратить деньги, которыми «отцы» города могли распорядиться по своему усмотрению. Всего за три месяца, в июле – сентябре нынешнего года, КП «Фортеця» заработало больше миллиона. То же, что гибнущий памятник вкладывает эти деньги в свое спасение (консервация, реставрация, берегоукрепление — то, без чего крепости просто не быть), местным властям удобно не замечать.

***

— Коммунальное предприятие «Фортеця» гордится тем, что оно заработало миллион гривен. Миллион гривен — это что такое? В нормальной, твердой валюте? Это сто тысяч долларов, — подсчитывает, потеряв куда-то 25 тысяч, городской голова Белгорода-Днестровского И.Н. Нановский. — Скажите, за сто тысяч долларов мы с вами что, трехкомнатную квартиру отремонтируем? Современным евроремонтом? Без мебели? О чем говорить! Это смешные суммы!..

Будет большой ошибкой не прислушаться к мэру города, связанного с крепостью неразрывно. И такая возможность есть: на диктофоне сохранилась записанное с ним интервью. Итак. Городской голова уверяет, что «сегодня исторический мир считает, что Белгород-Днестровская крепость — это белое пятно». Городской голова уверен, что только под его руководством миру станет известно о доселе никому неведомой крепости, расположенной во вверенном ему год назад городе. Городской голова считает Белгород-Днестровский городом-крепостью (вопреки всем существующим понятиям о городах-крепостях). Городской голова считает, что Аккерманской крепости вовсе не семь веков, что построена она в VI веке до нашей эры. Городской голова уверен, что археологи проводят в крепости раскопки только потому, что хотят «гроши заработать»…

— За последние 20 лет, — возмущается И.Н. Нановский, — ни одной научной работы об этой крепости не было, никто ничего не сделал. Это не эмоции, это факты, которые есть.

Если бы городского голову услышала жена румынского специалиста по эпиграфике Виктора Кожокару, то закатила бы мужу грандиозный скандал: ученый долго отсутствовал дома под предлогом участия в Белгород-Тирской экспедиции. Если «никто ничего не делал», то — где ты был, Виктор?! Подобные выяснения отношений ожидали бы и профессора Боскурта Эрзоя из Турции, и профессора Ренату Голод из США… Объясняться пришлось бы многим ученым из Великобритании и Украины, Турции и США, Румынии, Канады и Молдовы, якобы участвовавшим в работе экспедиций в Аккерманской крепости, но все это время обманывавшим народ.

Но позвольте, — спросит любопытный (и мало-мальски осведомленный) читатель, — тогда какие научные работы в Аккерманской крепости финансировал институт фракологии Румынии? И откуда взялись более сотни научных публикаций, посвященных крепости, напечатанные в разных странах только за последние полтора десятка лет?..

Послы иностранных держав, которые не так давно по просьбе бывшего одесского губернатора И.В. Плачкова посещали Аккерманскую крепость и встречались с местными властями, были немало озадачены гордым признанием городского головы, что в Белгороде-Днестровском «лежат кости Первого Италийского легиона, который участвовал в распятии Иисуса Христа». Каким образом воины Первого Италийского легиона, который был сформирован императором Нероном в 66 году новой эры (то есть через 33 года после распятия Христа), могли принимать участие в самой известной в мире казни, городской голова не уточнил…

***

В общем, Аккерманской крепости не повезло. С тех пор, как от нее отказались военные, городские власти крепость просто пользовали — продавали с аукционов, выламывали скалу, на которой она стоит, разбирали кладку крепостных стен. Говорят, в Белгороде-Днестровском до сих пор можно найти улочки с бордюрами из камня, бывшим когда-то крепостной стеной. В советские времена город на крепости тоже только зарабатывал, ничего не тратя — ее содержание было делом государственным, а не городским.

Когда же богатое государство распалось и крепость очутилась в государстве другом, очень независимом, но очень небогатом, в Белгороде-Днестровском, поругивая Советскую власть, которая не успела починить в крепости все то, что надо было починить, по-прежнему выкачивали из нее деньги, проблемами самого сооружения не заморачиваясь. В мэрии Белгорода-Днестровского и сегодня уверены, что Аккерманская крепость городу только «должна». То, что крепость расходует заработанные деньги на свое спасение, раздражает: тратятся средства, которыми можно было распорядиться иначе.

— Сегодня мы получили коммунальное предприятие, и все финансовые потоки ушли из города. Все очень просто, — неожиданно внятно объясняет свое недовольство существованием КП «Фортеця» городской голова И.Н. Нановский.

Он поясняет, что, помимо крепости, в управляемом им городе существуют и другие объекты, которые надо поддерживать в приличном состоянии. И деньги на это не грех отбирать у крепости. А что до того, что разрушающемуся комплексу сооружений Аккерманской крепости самому требуются огромные финансовые инвестиции, то это забота исключительно государства: исторический памятник, которым является крепость в Белгороде-Днестровском, должен быть заповедником национального значения. Иного варианта, по мнению городского головы, нет.

Что ж, государственные историко-архитектурные заповедники — штука хорошая. Почти все самые известные сохранившиеся фортификационные сооружения Украины давным-давно имеют этот статус. В таких заповедниках пахнет большими деньгами государственного бюджета, который непрерывно тратится на заповеднические потребы: от дорогущих строительных или реставрационных работ до зарплат сотрудникам и копеечных конвертов, в которые и запечатывают обоснования покупки этих конвертов. Но на самом деле «запах» денег вовсе не означает их наличие.

В управлении охраны объектов культурного наследия Одесской ОГА когда-то пытались вписать в «заповедный» список и Аккерманскую крепость, но когда проанализировали, как на самом деле в последние годы финансируются подобные объекты, одумались. То, что мог позволить себе СССР (активные работы по реставрации Аккерманской крепости пришлись на 70-е годы прошлого века), Украине сегодня не по средствам.

***

Но что там все-таки с идеей немедленного превращения Аккерманской крепости в заповедник? По поручению Кабинета Министров в Департаменте культурного наследия и культурных ценностей Министерства культуры и туризма, подумав, согласились, что такое вполне возможно. Но при этом не преминули напомнить: создание заповедника требует значительных материальных и других затрат.

Вежливо и обстоятельно напомнили еще и о том, что в мае 2010-го Кабмином было принято решение о разработке специального нормативно-правового акта. В нем должны быть определены юридические основы и четкая процедура присвоения статуса национального либо академического, определены критерии, которым должен соответствовать претендент. Пока же — до принятия такого акта — действует мораторий, наложенный на рассмотрение подобных вопросов…

В целом же создание на базе сооружений Аккерманской крепости национального историко-культурного заповедника «представляется целесообразным». Но — никак не сейчас, а только «после преодоления последствий мирового экономического кризиса и стабилизации финансовой жизни страны». А кто ж его знает, когда будут преодолены эти последствия и стабилизирована эта жизнь…

Крепость же нужно спасать. Не завтра и не послезавтра. Уже вчера. На это нужны сотни миллионов. «Фортеця» же может заработать (и уже зарабатывает), конечно, в разы меньше. Эти деньги сегодня не спасут памятник. Но они помогут ему дожить до того времени, когда на реставрацию все-таки найдутся деньги, когда над стенами и башнями, вознесенными над Днестровским лиманом, больше не будет витать призрак разрухи, когда исчезнет угроза, что дорога, ведущая к крепости, приведет в никуда.

Евгений ВОЛОКИН.

Фото Алексея ЛЕБЕДЕВА, Вадима КРЮКОВА, Юлии ВОВК.

О прошлом и настоящем Аккерманской крепости также читайте здесь.

Інформагентство «Вікна-Одеса»