26.04.2009 | Общество

Кто ты, Максим Чайка?

9 дней назад, вечером Страстной пятницы, 17 апреля, в Одессе был убит 21-летний студент Одесского национального университета им. Мечникова, активист организации «Січ» Максим Чайка.

Это убийство, вызвавшее огромный резонанс, продолжает оставаться в центре общественного внимания. Выдвигаются различные версии, вокруг смерти юноши ломают копья представители различных, зачастую — кардинально противоположных — политических сил, то объявляющих погибшего Хорстом Весселем современности, то возводящих его в ранг мученика, убитого за любовь к Украине.

Журналист Михаил Кордонский между тем решил поговорить о Максиме с теми, кто знал его с детства — с одноклассниками. Это, естественно, вовсе не попытка целиком и полностью ответить на вопрос «кто ты, Максим Чайка?». Скорее — штрихи к портрету.

БЕСЕДЫ С ОДНОКЛАССНИКАМИ МАКСИМА ЧАЙКИ

НАСТЯ

Максим был очень умный и продвинутый парень. И нельзя так просто говорить, что он только скинхед. Ему нравился Чак Паланик. До того, как он стал скинхедом, он был анархистом. До того, как он сменил в аське ник на «Грязный сапог», у него был ник «Анархист». Я сама когда-то панковала, и знаю, что панки со скинхедами дерутся. А Максим слушал «Нирвану» — это панковская группа.

Мы с Максимом были в одном детском саду. А потом попали в один класс в 62-ю школу. Учились вместе до 5-го класса, потом я перешла в другую школу, но так как живем рядом, то часто случайно встречались. Отношения были доброжелательные, как с одноклассником. Никаких разговоров про евреев не было — меня никто не принимал за еврейку, и фамилия у меня русская. У меня только бабушка еврейка. Я и сама осознала себя еврейкой значительно позже пятого класса.

Потом я уехала в Израиль, но бываю в Одессе, у родителей, иногда подолгу. Пару лет назад мы с Максимом случайно встретились, обменялись телефонами и аськами. Ничего скиновского в нем заметно не было, он был в джинсах и футболке «Нирвана». Через какое-то время он мне позвонил, позвал меня погулять вечером. Я пошла. Говорили о том, кто, как... Я, естественно, рассказала про свою жизнь — про Израиль, про свою религию, про кашрут, про Субботу... И началась напряженка. Он вел себя довольно прилично, но не скрывал своего отношения к евреям... но не в отношении меня, типа: «Они все такие, но ты — нормальная, надеюсь?» И все время как-то... Я его помнила, как хорошего парня, своего одноклассника, была настроена дружелюбно. А он, видимо, использовал знакомство в каких-то других целях. Я рассказала, что подрабатываю учительницей младших классов в еврейской школе, и он спросил: «Ну и как ведут себя маленькие семиты?». В общем... Я ему сказала, что мне надо уходить, что я спешу на тренировку по рукопашному бою. Я действительно ходила в Одессе на эти тренировки...

В другой день я встретилась с Максимом по дороге с тренировки, я шла вместе со своими ребятами-рукопашниками. Решила с ним поздороваться. Он посмотрел на мою компанию... и вел себя прилично. Мы поговорили немного, нормально, он шел на урок по гитаре. А однажды я его встретила на Сегедской, и он был с другом. Вот тогда я точно врубилась, что они скинхеды, хотя они были в кепках, но одеты были по-скиновски. И выяснилось, что когда мы с ним были вдвоем, он вел себя относительно прилично. А когда с другом, он сразу спросил: «Ну, что, много жидов в Израиле?». Я ему ответила: «Ну, ты сам подумай логически — много жидов в Израиле или нет?». Он начал наезжать, пытался мне угрожать... ну это все недомолвками, но всем же понятно, типа: «Смотри, я всё о тебе знаю! Ты там смотри!» Честно говоря, я испугалась даже. И намекнула, что я тоже его хорошо знаю, и пусть лучше наезжает на тех, кто его не знает. Вообще когда он был один, он вел себя относительно в рамках, держал себя в руках. А когда он был со своим товарищем-скином — совершенно по-другому. Может, изображал перед другом крутого скина. Вообще, он, когда был в толпе, то не контролировал себя.

— А это ты откуда знаешь? Ты видела его в толпе?

— И видела, и знаю из его собственных рассказов о том, как они крушили магазины после матча. В тот раз, когда мы гуляли, он рассказывал с большой гордостью: «Мы — за «Черноморец»!!! Вот недавно был матч, и «Черноморец» победил, а когда «Черноморец» побеждает, мы идем и крушим все на своем пути, мы бьем все витрины магазинов, а это так классно!..» Однажды я случайно оказалась недалеко от парка имени Шевченко после матча и увидела Максима — он шел в толпе фанатов. Как ни странно, он меня узнал издалека и окликнул... Но я решила к нему не подходить.

САША И АЛЕКСЕЙ

— Был ли Максим скинхедом?

— Насколько я знаю, нет.

— А вот это на фотографиях — он? Не подделка?

— Да, это он, несомненно. Такое сложно подделать.

— Это скиновский прикид. А вот это он зигует.

— Ну, это мало ли... Я вообще не обращал внимания на отличительные признаки. Видел их на футболе — много, все лысые... но не вдавался в тонкости.

— Согласен, мало ли... может, тенденциозно подобранные фотографии... Мало ли, какой жест человек может сделать, да хоть из озорства, из протеста. Давайте посмотрим видеозапись, где Максим излагает свое кредо. Это он? Вы не чувствуете, каких-то признаков, что запись может быть подделкой?

(Максим на видео): «...меня раздражает их хамское поведение. В нашей стране они позволяют себе творить разные бесчинства, ведут себя хамски по отношению к нам, по отношению к славянам, по отношению к белым. Белых людей на планете осталось меньше 8-10%. И мы терпим их здесь. Я считаю, что в нашей стране их быть не должно...»

— Да, это он. Не знаю насчет скинхеда, он называет себя националистом. Как я понимаю, в эту организацию националистов он попал после школы. А наше общение после школы ограничивалось случайными встречами или на встречах выпускников. Но все мы, бывшие одноклассники, знали, что он националист, что есть какое-то сплочение людей вокруг него.

— Националист — какой? В Одессе полно националистов разных наций.

— Украинский.

— Но говорил по-русски?

— Да, всегда. С нами во всяком случае. Я его последний раз видел месяца два назад — мы по-русски говорили. И иногда случайно встречались, когда он шел с новыми друзьями — они тоже по-русски говорили.

— Судя по публикациям, он был одним из лидеров националистов. Он вас не пытался привлекать в свою организацию?

— Ну, нет... Мы другие... Нас трудно «привлечь» в любую «организацию».

— Он всегда выделялся в лучшую сторону. И в учебе, и вообще как личность он, несомненно, выделялся в школе, но нельзя было предположить, что он станет вот такого рода лидером.

— Не могу сказать, что в школе он проявлял задатки лидера. Это, может быть, началось со времен так называемой «оранжевой революции». Мы тогда бегали с оранжевыми флажками... Но нельзя было сказать, что это перерастет в такого рода национализм... Ни про негров, ни про китайцев — ничего такого не было. Мы просто втроем бегали... свергали власть.

— Единственные из всего класса?

— Нет, были еще. Треть класса, наверное, были за «оранжевых». Но мы втроем с Максимом — отдельная группа. По Одессе бегали — агитировали голосовать за Ющенко. С бабушками общались... с бабушками труднее было. На концерты «Океана Эльзы» ходили с оранжевыми ленточками. У меня родители тоже поддерживали «оранжевых», а на мнение родителей я всегда полагался. Нам казалось, что мы свергаем трясину, в которой мы завязли.

— Это была инициатива лично ваша? Никто сверху или сбоку?..

— Никто! Мы сами! Мы только потом узнали, что где-то есть штаб «оранжевых», и пришли туда... Но начали сами. И Максим среди нас троих не был лидером. У нас не было лидера. У нас было «три мушкетера».

— У нас в классе были споры с теми, кто за Януковича, но никогда у того же Максима это не перерастало даже в крик. Мы чаще даже смеялись над этим. Никакой агрессии. Был у него в классе оппонент, они вечно спорили и не очень-то друг друга любили, но никто ни на кого с кулаками не бросался. Да и дрался Максим далеко не лучшим образом. У него была какая-то болезнь... повышенное черепно-мозговое давление, что-то в этом роде. Однажды он подрался — и сразу кровотечение. Не был он драчуном.

— В 2004 году вы были в 10-м классе, потом еще полтора года учились вместе с Максимом. Как-то менялись ваши настроения?

— Я помню, что я ждал чего-то... Я был убежден, что вот у нас 80% экономики в тени, и вот придет честный человек, и мы прямо расцветем... Сразу у нас всё — зарплаты, рабочие места... А оно вроде как было, так и осталось... Максим как был за Ющенко, так и оставался. Но мы с ним уже меньше общались. Компании в классе переформировались. Не то чтобы другие заботы привлекли наше внимание... просто как-то... интерес пропал к политике. Как революция закончилась, мы о политике в классе почти не говорили. Даже когда не было экзаменов, середина года, учеба учебой... но как-то прошло оно, да и все... Но оно когда-то было... чувствовали, что мы кому-то нужны... Оказалось, что мы были жестоко обмануты... Отец сейчас говорит, что он голосовал за Ющенко, чисто чтобы не голосовать за Януковича. А мать умерла... Да, к чему я это все. Мы с Максимом агитировали за «оранжевую революцию», но агрессии у него не наблюдалось, он был достаточно адекватный человек. Я считаю, что умный человек никогда не будет с пеной у рта ничего доказывать, он постарается привести факты. Максим был достаточно логичен и последователен, приводил факты, источники... Действительно, умный парень. Не замечал я за ним неадекватной реакции.

— Вы хоть что-нибудь знаете о том, кто его ударил ножом?

— Абсолютно ничего. Уже на похоронах Максима слышали, что националисты и антифа все знают друг друга в лицо, и, скорее всего, они были знакомы с теми, с кем дрались. Еще знаю такой нюанс: мне рассказывали люди, которые ближе с Чайкой общались, что последние две недели жизни у него началась какая-то мания преследования, где-то он писал, что после института за ним три человека шли до самого дома... Не знаю, была это паранойя или действительно кто-то за ним следил.

— А кого он подозревал? Власти или какие-то группировки?

— Точно не знаю... Но, наверное, каких-то своих оппонентов.

— В любом случае, если за тобой ходят три человека одни и те же постоянно, смотрят за тобой...

— У нас есть общий товарищ, он чаще с Максимом после школы общался. Он придерживается категорически другого мнения по поводу национализма. Они спорили по этим вопросам. Но Илья говорит, что не было ничего неадекватного. Ну, человек с противоположной позицией, но Максим никогда не позволял себе хамить. Поговорили, поспорили... Никак нельзя сказать, что у него глаза наливались кровью и он шел напролом. Мне его, прежде всего, жалко. Он умный человек был. Мне кажется, что он бы мог найти более разумное применение своим талантам. Его радикальные националистические взгляды я никогда не поддерживал.

Беседовал Михаил Кордонский.

Читайте также: Отец убитого в Одессе активиста «Січі» просит друзей сына отказаться от мести.

Інформагентство «Вікна-Одеса»