Памяти Романа Соломоновича Шаргородского
Одно время судьба свела меня в Одессе с людьми, об экстрасенсорных возможностях которых очень хочется рассказать хотя бы потому, что все, о чем поведаю, случилось именно со мной. И расскажи об этом кому-то не от первого лица, никто бы не поверил. Как не верят, впрочем, судя по их скептическим взглядам, не только далекие от медицины люди, но и специалисты различных областей медицины люди сегодняшнего времени.
К первому из таких феноменов меня направил кто-то из знакомых, которому я как-то пожаловался на постоянные головные боли. Впервые шел к нему, конечно, с немалой долей скепсиса. Работал он истопником в Одесском театре оперетты и принимал пациентов прямо в котельной. Был молод, лет тридцати. Имени, к сожалению, не помню. От головных болей меня тот экстрасенс своими манипуляциями исцелил-таки. Но тут вот что вспоминается.
Как-то в ожидании приема я оказался в очереди за одной безучастно смотревшей куда-то в пространство и державшей в руках какую-то фотографию средних лет женщиной. Она зашла и через некоторое время буквально вылетела.
Вслед вошел я, и после рукопожатия мой целитель сумрачно заявил: «Я поработал с фотографией — ее сына уже нет в живых».
В то время у меня самого была проблема — втихаря жена затеяла отъезд всей семьей в Израиль. В апреле 1991 года было даже получено «Приглашение на постоянное жительство в Государство Израиль» на тещу, жену, дочку, внучку и меня.
Ну куда мне в Израиль? Любимая работа — работал архитектором, любимые увлечения — краеведение и коллекционирование ... Друзья, в конце концов. Вот и ходил мрачнее тучи.
И тут на одном из сеансов экстрасенс спрашивает:
— Ты чего накой кислый?
— Да вот, — отвечаю, — жена в Израиль собралась. А мне и тут хорошо.
— Не бери в голову, — говорит. Принеси ее фотографию. Я у нее отобью эту охоту.
На следующий раз приношу. Тот положил фотографию на стол, безмолвно поводил над ней ладонью и сообщает:
— Можешь быть спокоен, она больше не хочет в Израиль.
И, видя мой скептический взгляд, поясняет:
— Если не веришь, скажи мне, у нее правое плечо болит?
— Понятия не имею, никогда, вроде не жаловалась.
— А ты спроси.
Вечером после ужина как бы невзначай спрашиваю:
— А как плечо?
— Да болит все.
— А какое: правое или левое?
— Правое.
— А чего молчала?
— Да как-то не приходилось.
Что вы думаете? С того времени разговор об отъезде в Израиль как-то сам по себе отпал. Впрочем, через три года разгорелся с новой силой. Теперь уже жена грезила Америкой.
В промежутке случилось так, что поликлиничный хирург, узрев двустороннюю паховую грыжу, велел незамедлительно лечь в больницу на операцию. Там сообщили, что предстоят две раздельные операции.
Пройдя первую, иду как-то по улице. Встречаю знакомого. Выслушав, тот ошарашил новостью, что я, мол, неуч, и мне надо идти не на вторую операцию, а к занимающемуся этим делом экстрасенсу. И дал имя и место приема целителя.
Тот принимал в клинике на Ярославского. Но после первого же сеанса огорчил признанием, что у него недостаточная для меня энергетика и порекомендовал другого экстрасенса — Романа Соломоновича Шаргородского.
Иду к Шаргородскому. Роман Соломонович работал тогда на Ювелирной фабрике инженером-технологом, но, принимал страждущих дома, что на академика Павлова, 10. Он, творя своими манипуляциями чудеса со всеми моими внутренними органами, справлялся со всем, чем я тогда «обладал» и что оканчивается на «ит»: гастрит, калит, панкреатит и т. д. При откровенных беседах он, по его словам, смог спасти женщину до приезда Скорой помощи — у нее после удара током прекратилось дыхание и остановилось сердце.
Но вот по поводу грыжи Роман Соломонович велел явиться к нему в одну из многих открывавшихся тогда кооперативных лечебниц. По прибытии предложил мне, не раздеваясь, лечь на кушетку. Я лег. Он позвал кого-то и представил:
— Это мой коллега. Мы будем работать вместе. Лежи спокойно и не волнуйся. Все будет
хорошо.
После этих слов Роман Соломонович, не касаясь меня, над местом нахождения неоперированной хирургическом путем грыжи, стал проводить ладонью круговые движения против часовой стрелки и как бы снизу вверх. И неожиданно спросил:
— Знаешь, что я делаю?
— Нет.
— Я вправляю грыжу. Чувствуешь что-то?
И тут я почувствовал что-то вроде шевеления кишки. И тут к его манипуляциям приступил коллега Романа Соломоновича. Он пристроился рядом с Шаргородским и стал над моим животом производить спиралеобразные горизонтальные вращательные движения. А Роман Соломонович спрашивает:
— Знаешь, что он делает?
— Не знаю.
— Я грыжу вправил, а он теперь зашивает.
И все! «Оперировавшие» предложили встать и идти домой.
— А когда можно выходить на работу?
— Да хоть завтра. Только первое время не «буянить».
Это было, к примеру, в понедельник. Во вторник вышел на работу. Но получил задание в среду поехать на Куяльник, где предстояло произвести обмерные работы заброшенного одноэтажного здания столовой для последующего проекта ее перепланировки под детский сад.
Двери были заколочены. Пришлось лезть в окно. Работы были выполнены — можно уходить. Выход тот же — через окно. Осторожно влез на подоконник и спрыгнул. Кажется, ничего особого не ощутил. Но вечером чувствую: что-то не то. Наутро звоню Шаргородскому. В ответ на жалобные причитания слышу: «Приезжай в лечебницу».
При описании минувшей эпопеи услышал нечто вроде: «Ну какой идиот на другой день после операции прыгает из окон? Ложись снова».
И Роман Соломонович со своим коллегой заново проделали все свои манипуляции.
И еще один случай. Начиная с 1975 года я работал архитектором в проектно-техническом отделе Курортного совета. Наш немногочисленный коллектив доблестно трудился в одноэтажной постройке в санатории «Фонтан», что находился на 10-й станции.
Работа была интересной, и нередко я допоздна засиживался за чертежной доской.
Так и было в один из прекрасных летних вечеров. Решив, что «хорошего — понемногу», собрался, было, ехать домой, как вдруг почувствовал резкую боль в правой части живота — не только ехать, но и встать не могу. Решил позвонить Шаргородскому и, согнувшись в три погибели, поковылял к телефону.
Звоню. К счастью, Роман Соломонович был дома. В ответ на мои стенания, говорит:
«Не отнимай трубку от уха и несколько минут молчи». Молчу. И вдруг чувствую — отпускает. А он говорит: «Это у тебя песочек был. Я его погнал. Все в порядке».
С тех пор прошло более тридцати пяти лет.
Все эти годы я с огромной благодарностью вспоминаю своего спасителя, все время думаю о нем, но никогда не прощу себе, что, живя в Америке, ни разу с ним не связался. А после просьбы своего знакомого побывать у Романа Соломоновича, узнал, что он скончался.
Виктор КОРЧЕНОВ.
Нью-Йорк.
Фото предоставлено автором.
Опубликовано 02 августа 2023 г.
Другие воспомиания и мемуары читайте здесь.
