|
 На главную страницу сайта |
Одесситы много курят, поэтому город часто стоит в тумане. 14.12.00 курили слишком невоздержанно.
Торговая.
Вид из окна — порт.
Не был виден даже маяк.
Струйка сигаретного дыма вырывалась из окна и чувствовала себя в своей тарелке. Если бы ей пришлось попробовать себя в роли шпиона, более удачного стечения "погоды" просто и быть не могло. Двенадцать огоньков в стороне порта. Еще один фонарь чуть ближе, поэтому кажущийся более ярким, приложил палец к губам: "Тс-с-с-с. Свои". Облегчение? И так все слишком хорошо и незаконченно, чтобы еще и он был заодно.
Невидимый маяк орал, провоцируя кошек на весну, они отвечали взаимностью.
Насколько же может быть ранимо-беспощадно одно и то же человеческое сердце! Когда-то оно было богатым любовью. Оно разрослось тогда до невероятных размеров, впитывая боль и восторг, получив такую полноту ощущений, что, казалось, однажды оно разлетится вдребезги, как разлетается на куски тишина раннего утра, вспоротая зовущим куда-то гудком. Цветок абрикоса однажды становится красивым солнечным плодом, если его преждевременно не сдует ветер на "еврейские кучки". Гусеница — бабочкой. Но, так или иначе, у всего есть фазы, и оставаться в одной и той же — минимум глупо.
Вот и сердце прошло фазу вселенской вспышки. И теперь оно даже не слишком давит на глаза в поисках соленой жидкости, которую в женских романах называют "хрустальной слезой", когда заходит речь о тогдашних переживаниях. И становится гадко оттого, что…
И оно реже начинает учащенно биться, потому что все чаще предложения виснут в воздухе прошедшим временем.
Лета ДЕТОЧКА.
