Что странного в том, что умирают люди?
Это старо, как мир…
Горечь потерь, однако, не уменьшается. Сознание отказывается воспринимать прописные истины.
В сентябре в Сан-Франциско ушла из жизни наша первая школьная учительница. Первая не по очередности. Первая — по степени значимости для меня. И только ли для меня?!
С той школьной поры прошло больше 40 лет. Увы! Очень многое вытерлось из памяти. Многое растерялось на житейских перекрестках. Многое отодвинулось на задний план, уступив место текучке и бытовым заботам. Многое все же со мной навсегда.
Наша старая школа № 20. Школа в сердце Молдаванки — на улице Мастерской угол Петропавловской. Здесь мы учились математике у Регины Самойловны Гальпериной.
Так или иначе, Регина Самойловна была идейным и практическим вдохновителем внутреннего становления наших личностей, основой для преодоления отдельных, зачастую труднодоступных ступеней этого становления. Думается, что строгость ее была сопряжена со строгостью и серьезностью математических выкладок, необходимых, прежде всего, для поиска рациональных путей решения задач. Важно не только решить. Решение должно быть логично. Последовательно логично!
Как никто, Регина Самойловна могла объяснить и "разложить по полочкам" запутанную теорему или сложное геометрическое построение, разжевывая материал, заумно и нудно изложенный в учебнике.
Наверное, она первая дала нам понять, что учеба — это, прежде всего, работа. Труд тяжелый и повседневный. Ко всем ученикам у нее были абсолютно одинаковые требования. Принцип один — надо тянуться! Нельзя стоять на месте, нельзя жить задним числом. Она же, правда, могла "спуститься" со своей высоты и один на один в школьном коридоре успокоить или сгладить впечатление от только что полученной тройки.
Еще с тех школьных уроков математики я на всю жизнь усвоил — нет ничего хуже, чем быть троечником. Жить "на тройку" оскорбительно…
Может быть, даже не сознательно, Регина Самойловна прививала нам своим примером чувство ответственности за порученное дело.
Жить, не подглядывая в ответы.
Жить, не ожидая подсказки со стороны.
Жить, не подводя и не подставляя шагающего с тобой в ногу…
Учила нас Регина Самойловна всего четыре года. Четыре года, наполненных энергией и душевной теплотой. Потом была другая школа — другие ценности, другая человеческая шкала, другой формат отношений. Потом — Водный институт, в котором я всегда мечтал учиться. Потом — Дальний Восток, аспирантура, различные защиты. Потом — морские порты и флот… Всегда за моей спиной стояла Регина Самойловна Гальперина — своеобразный ориентир глубины познания сути и физики жизненных явлений.
Так всю жизнь я мысленно держу ответ перед ней, как бы доказывая, может быть, не столько ей, сколько себе, что когда-то, в той другой жизни, мне была поставлена не завышенная оценка. Я все еще продолжаю оправдывать ее доверие.
Даже иногда ловишь себя на мысли, что когда у тебя что-то получается, что-то складывается, ты поглядываешь в ЕЕ сторону, ожидая ЕЕ реакцию, ЕЕ одобрительный кивок головы.
…Волей-неволей за столько лет жизнь сталкивала со множеством людей, бросала
в противоположные концы огромной страны, ввергала в пучину больших и малых тревог, а в памяти все-таки остался ее образ. Светлый образ. Не затерялся он в дальних закоулках капризной памяти.
…Нет ничего странного в том, что умирают люди.
Стыдно за короткую память. За то, что при жизни не воздано в полной мере, что не смогли оценить масштаб личности. За то, что порой до обидного поздно осознаешь, кто шагал рядом, кто подставлял плечо, кто разрывал сердце свое…
Ничего не изменить. Жизнь продолжается.
И вместе с ней да не притупится память.
Мир Вашему праху, дорогая Регина Самойловна.
Большой и яркий человек.
Учитель на все времена.
Учитель от Б-га.
Михаил ПОЙЗНЕР.
Помню Регину Самойловну столько, сколько помню себя. Мой отец работал с ней и ее покойным супругом, блистательным физиком Давидом Марковичем Гальпериным, в СШ № 106. Это была поистине выдающаяся пара — яркая, лучезарная, притягательная, энергетически неисчерпаемая. Незабываемые капустники хрущевских времен в их "пришкольной" квартирке: 106-я еще помещалась в старом здании, на Даче Ковалевского, где теперь интернат. Не глядя на удаленность, съезжалась целая толпа, преимущественно "космополитическая интеллигенция". Счастливые приветствия, кутерьма — все такое искреннее, что сегодня (когда являются больше для почтительной формальной отсидки) просто дух захватывает. Верхнюю одежду складывали штабелями в небольшой каморке, и я, малолетка, взбирался на этот пахучий мягкий ворох и сладко дремал, покуда взрослые отчаянно развлекались.
Регина и Дэвик были большими придумщиками: гости не только пели-плясали и впитывали высокоградусную влагу, но чаще играли в некие рискованные викторины, получая столь же смелые призы. Мы, дети, подсматривали, пародировали, не отставали. Помню хорошо, как некий случайно затесавшийся гость весьма агрессивно поносил хрущевские послабления, и в поисках виноватых напал на учителей в лицах папы, Дэвика и Регины. Вот, мол, придумали 11-классную школьную систему, и его сын теперь "потеряет год". Он так и сказал: "Потеряет год". Учителя как-то ухитрились обратить претензию в шутку, хотя, помнится, агрессор артачился.
Сын Гальпериных Марик, старше меня несколькими годами, ошарашивал добрым снисходительным отношением и рельефной технической жилкой: собранные им детекторные приемники — такие волшебные говорящие коробочки — одно из ярчайших детских впечатлений. Позже я вполне мог стать питомцем Регины и Дэвика, поскольку в 9-10 классах учился в 106-й. Вероятно, отец предумышленно отлучил меня от них, чтоб они по дружбе не делали мне поблажек. Впрочем, мы по-прежнему пересекались не только на вечерниках, но и в школе, когда Гальперины подменяли отсутствующих учителей.
Миша Пойзнер прав. Это были светлые, я бы сказал, сияющие люди. Их лица всегда лучились радостью, пожалуй, страстью жизнеутверждения. Даже тогда, когда судьба ставила подножки. Они, несгибаемые, словно бы воспроизводили, реально воплощали сюжет пронзительной песни в исполнении Марка Бернеса — "И я улыбаюсь тебе". Как там: "Ты рядом, но ты далеко уже где-то..."? Всё так и есть. Они далеко и они рядом.
Олег ГУБАРЬ.