|
 На главную страницу сайта |
Штетл — еврейское местечко... Что-то полузабытое всплывает из глубин подсознания: маленький городок, в котором суетится многочисленный люд — ремесленники, торговцы в лавках, детишки в коротких штанишках, хозяйки с корзинами.
Вот спешит в синагогу старик в длиннополом лапсердаке и высокой меховой шапке — штраймле, мимо него с важным видом проходит ученик иешивы в полосатом халате. Старик останавливается, лукаво прищурившись, окликает юношу: "Скажи-ка, любезнейший, что Талмуд говорит о сегодняшнем дне, ждать ли дождя?". Молодой человек слегка теряется, но тут же, собравшись, пускается в пространное рассуждение на заданную тему... Из лавки выглядывает торговка рыбой и столь важными в местечке мелочами — на полках у нее и большие куски мыла, и свечи, и керосин, и Б-г весть что еще. В лавку заходит женщина, берет рыбу за хвост, подносит к самому носу, вертит во все стороны, потом бросает обратно — "Не то!" — и удаляется под громкие комментарии хозяйки лавки. На открытой веранде дома напротив, склонившись над шитьем, сидит портной в фуражке, рядом поблескивает предмет его гордости — машинка "Зингер". Некая франтоватая дама в видавшей виды лисьей горжетке подходит к портному, вознамериваясь сделать заказ, но мастер не спешит, он доделывает очередной стежок и только потом поворачивается к заказчице: что угодно? И над всем местечком разносятся разнообразные запахи — дегтя, тины из пруда, влажной земли, чолнта и штруделя, свежих стружек из мастерской столяра, лошадиного пота от повозки балагулы... Как же так, где этот мир, ведь он только что казался таким реальным?
Мир штетла оживает в работах художницы Елены Котляр — преподавателя Харьковской академии дизайна и искусств. Выпускница мастерской исторической живописи академика Виктора Гонтарова, Елена еще во время учебы в институте обратилась к теме, давно волновавшей ее, — теме местечка, в котором жили ее предки. Помогли в этом и поездки по штетлам Подолии и Галиции, по местам, где когда-то кипела жизнь, а сейчас стоят лишь редкие полуразрушенные синагоги... Дипломной работой Елены стал проект росписи "Евреи Украины" в общинном центре, где автором в виде отдельных композиционных групп фиксируются основные периоды еврейской истории на территории современной Украины: античность — пребывание евреев в полисах Северного Причерноморья; хазарский каганат — беспрецедентный пример мощной державы, правители и знать которой приняли иудаизм; еврейский штетл на территории Западной Украины и, наконец, Одесса — город с истинно еврейским колоритом, воспетым Бабелем.
В работе "Штетл" перед зрителем разворачивается панорама еврейского местечка с характерной архитектурой — старинной синагогой с барочным порталом, заездом — гостиницей со сквозным проездом для повозки, торговыми рядами и кладбищем с резными надгробиями на противоположном берегу реки. Идет урок в хедере, где строгий меламед объясняет детям смысл очередной главы Талмуда. И конечно, какой же штетл без хупы — традиционной еврейской свадьбы? Вот и свадебная чета под балдахином, и танцующие гости. Радуется шадхен — сват: какая сделка! Музыканты, забравшиеся кто на крышу, а кто — спрятавшись за стену синагоги, играют праздничный фрейлехс. А это кто? Кот, почему-то со стрекозиными крыльями, с довольной, прямо-таки человеческой улыбкой — такой себе еврейский эльф, не пойми кто — да и зачем понимать? Пусть себе летает...
В "Мистерии штетла" отражено духовное содержание мира местечка, которым было наполнено все, включая самую убогую лачугу. Ваад четырех земель — автономный орган самоуправления, решавший все еврейские вопросы, находя ответы в Писании и Талмуде. Два паломника на могиле цадика — хасидского праведника, как будто присутствующего среди них призрачной третьей фигурой. Йоське Шмелкес, пекущий бублики в раю, — и рядом грифон, олень-цви и бык-шор, и конечно, Левиафан в пруду — животные-символы райской жизни. Дивный мир, в котором даже контрабандисты прославляют свет Торы, горящий ночью в окне праведника и не дающий сбиться с дороги...
Белый светящийся Арон Кодеш с парящим над ним ангелом уводит от реальности, заставляет мысленно окунуться в удивительный мир еврейского фольклора. Сказания, притчи еврейских мудрецов, шелест страниц старинных книг, значение написанного в которых как будто понятно — но что-то ускользает от нас, оставаясь скрытым в глубине веков.
"А идише мамэ"... Образ старой еврейской женщины — согнутой, с морщинистым лицом и натруженными руками, в глазах которой — вся мудрость мира, несмотря на то, что она в своей жизни читала лишь Сидур, да посвятила половину ее работе в лавке, а вторую половину — работе по дому и воспитанию детей. И все же ее глаза были самыми добрыми и печальными, а ласкающие руки — самыми нежными на свете. Ушла мама... Ушло вслед за ней местечко. Лишь полустертые надписи на мацевах да синагоги с пустыми окнами на холмах у реки еще помнят жителей штетла.
Работы Елены Котляр можно увидеть на выставках и в частных коллекциях. Персональные выставки художницы с успехом проходили в Киеве и Харькове, неизменно вызывая интерес как профессиональных художников и искусствоведов, так и широкой публики. В настоящий момент Елена заканчивает работу над кандидатской диссертацией "Образы штетла в произведениях художников Украины первой трети ХХ в.", в которой аккумулированы собранные материалы по истории местечка, его художественной культуре.
Штетл живет сегодня в литературных произведениях — от Шолом-Алейхема до Зингера, в театральных постановках — от "Шабтая Цви" до "Поминальной молитвы", в работах художников — от Лилиена до Лисицкого, Рыбака и Эпштейна. Творчество Елены Котляр продолжает тему, насильно прерванную на десятилетия, но не утратившую остроты.
И все так же плачет скрипка, под звуки которой живет, грустит и радуется мир местечка, те же родные лица глядят на нас с картин, как будто штетл и не уходил в небытие, а растворился в нас самих, воскрешаясь в памяти нашей души, наполняя ее ощущением светлой грусти.
Александр ШИФМАН,
"Еврейский обозреватель".
