|
 На главную страницу сайта |
О любви сказано и написано очень много. Мы хотели бы добавить самую малую толику на эту тему, основываясь на нескольких материалах столетней давности из нашей коллекции старой Одессы. Это будет рассказ о неизвестных нам одесситах - ровесниках наших с вами бабушек и дедушек, прабабушек и прадедушек.
С детства нас учили, что читать чужие письма нехорошо. Но за давностью лет открытки и письма, написанные в начале ХХ века, стали не личными посланиями, а свидетельствами эпохи, историческими материалами.
Итак, перед нами фотооткрытка - фотография на открыточном паспарту размером 9х14 см. Некто Георгий Руссо, молодой человек, увлекающийся или занимающийся профессионально фотографией, изобразил самого себя в семи различных ракурсах. Кроме этих семи снимков поле фотооткрытки занимают изображения самых разных аппаратов, приспособлений и атрибутов, необходимых для получения снимков и изготовления фотографий в начале ХХ века. Надписи на открытке гласят, что фамилия мастера-фотографа - Георгий Руссо, заведение называется "Омега", и все это происходит в 1910 году. Казалось бы - это обычная рекламная открытка, каких множество в нашей коллекции, но для рекламы не хватает самого главного - адреса замечательного фотоателье "Омега"! Кстати, в названии заведения - последней букве греческого алфавита - и стилизации надписей под греческие буквы нам видится греческое происхождение господина Руссо.
Оборотная сторона открытки очень просто объясняет отсутствие координат фотоателье "Омега": фотограф адресует эту рекламу не гипотетическим клиентам, а барышне по имени Ксения, воображение которой Георгий хочет поразить. На реверсе открытки рукой влюбленного фотографа написан любовный опус с потугами на рифму, очевидно, собственного сочинения:
"Ты не знаешь того, как люблю я тебя!
Я готов всю жизнь положить за тебя, Горячо, беззаветно и страстно любя!"
Был ли услышан крик души симпатичного Георгия? Ответила ли взаимностью неизвестная нам Ксения? Ведь таким образом фотограф рекламировал сам себя перед барышней и ее семьей. Возможно, господин Руссо планировал открыть свое заведение или трудился помощником в одном из многочисленных (около 70!) одесских фотоателье того времени.
Во всяком случае, в списках владельцев фотозаведений Одессы на 1 января 1912 года такая фамилия не значится. А в справочнике "Вся Одесса. 1911 год" указан только один Георгий Руссо - многолетний владелец очень респектабельного книжного магазина на Ришельевской, № 6, в доме Пурица. Кем ему приходился молодой красавец с усами, закрученными по моде того времени, почти полный тезка успешного предпринимателя? Вопрос остается без ответа, как и вопрос о том, удалось ли находчивому греку с помощью изобретательной рекламы добиться взаимности любимой им Ксении.
Очень похожим способом придает вес своему сватовству другой житель Одессы, владелец музыкального магазина и композитор М.Г. Кирбис.
Человек более основательный, серьезный и, очевидно, состоятельный, по сравнению с Георгием Руссо, господин композитор тоже использует эпистолярный жанр для объяснения с любимой девушкой. Хотя адресат его послания - мадемуазель Мария - живет с ним в одном городе, с помощью письма Михаил пытался более продуманно и убедительно ответить на вопросы, возникшие между влюбленными.
Думаем, что не случайно письмо пишется на художественно оформленном фирменном бланке магазина. Ведь предмет его любви - самостоятельная девушка, собственным трудом содержащая себя и своих родных. Это редкость на рубеже ХIХ и ХХ веков. К чести автора письма следует сказать, что приданое невесты его не интересует, он ищет родственную душу.
О себе Кирбис сообщает, что происходит из евреев. Очевидно, девушка другого вероисповедания, но ее это различие не смущает. Жизненный опыт нашего героя подсказывает ему, что родные Марии могут быть против такого брака именно по этой причине.
Отвечая своей любимой на вопрос об отношении к кокетству, господин композитор очень осторожно пишет, что все хорошо в меру и "не следует подавать повода для ревности", и "излишняя любезность с мужчинами не должна выходить за рамки границы". По нашему мнению, рассудительный автор письма все же излишне ревнив, что заметила или почувствовала девушка Мария.
Нам неизвестно, закончились ли отношения этих вызывающих уважение людей браком, и как сложилась их судьба. Мы попытались разыскать в различных доступных нам документах следы "Одесского депо и фабрики музыкальных инструментов", владельцем которого был Михаил Кирбис.
Депо музыкальных инструментов в Одессе существовало множество, в том числе и вблизи Дерибасовской улицы. В доступных нам справочниках 1875, 1896, 1901, 1904, 1911 годов мы не обнаружили следов магазина нашего героя. Возможно, бизнес его просуществовал недолго, учитывая жесткую конкуренцию, например, с заведением Рауша на углу Полицейской и Александровского проспекта и другими, много лет работавшими в городе.
Адресовка "Преображенская ул., д. № 26, рядом с городским садом, против кафе Либмана", говорит о том, что располагалось "депо" в бывшем доме фотографа Хлопонина, который по договоренности в конце 1880-х годов передал его городу, на углу Дерибасовской и Преображенской (сейчас магазин "Радуга").
На открытке с видом этого дома, изданной не позднее 1904 года, видна над угловым балконом второго этажа вывеска музыкальных классов Д.Ф. фон Рессель. Со стороны Преображенской над воротами нам удалось разглядеть почти нечитаемую вывеску, предположительно музыкального магазина Иозефер. Из справочников известны два адреса магазинов этого предпринимателя: в 1896 году - на Преображенской угол Греческой в доме Мими, в 1902-1911 гг. - в "Пассаже". Возможно, мадам Л.А. Иозефер сменила нашего М.Г. Кирбиса в описываемом доме около 1902 года. Преемственность торговых, учебных и производственных помещений была распространена в те времена.
Письмо композитора Кирбиса не датировано, но нумерация Преображенской улицы упорядочивалась в 1902 году. До этого времени дом имел № 26, после - № 32. Ясно поэтому из адресовки, что письмо написано ранее 1902 года, или использовался бланк, отпечатанный до этого времени.
Фамилия Кибрис в справочниках по Одессе есть, она принадлежала врачу по внутренним и нервным болезням Григорию Львовичу Кирбису. Не исключено, что это отец нашего М.Г. Кирбиса.
Не попадались нам и ноты произведений композитора, хотя старинных нот одесских изданий известно множество. Композитор Кирбис перечисляет "собственные произведения для фортепиано: вальсы "Минуты забвения", "Звездочка" и полька "Колокольчики". Очевидно, они продавались в магазине вместе с "аристонами, полифонами, симфонионами, пиано-мелодико, самоиграющимися пианино и наилучшими венскими гармониями". Во всяком случае, для нот указана цена: 50, 40 и 30 копеек соответственно.
Кроме того, большой склад М.Г. Кирбиса был заполнен граммофонами и новейшими пластинками к ним. В качестве "новости" в магазине предлагали "народную цитру: мелодичный и приятный инструмент, на котором без музыкальных познаний можно скоро каждому выучиться играть в продолжение 1 часу".
Неизвестно, какое музыкальное образование получил наш герой, но считал, что используя продаваемые в его магазине "практические школы-самоучители", можно "скоро и легко выучиться играть".
Реклама магазина и стиль письма много говорят о Михаиле Кирбисе и о нравах того времени в интеллигентных кругах одесситов.
Третий эпизод нашей статьи - необычная одесская открытка. Из текста на обороте открытки ясно, что некий жених, одессит Сергей С., заказал в 1909 году для своей невесты по имени Леля сотню открыток под названием "Отпускной билет в супружестве". Образец он посылает своей будущей жене на утверждение. Текст в комментариях не нуждается, приводим его полностью.
"Отпускной билет для состоящего в супружестве г-на Сережи С.
Ввиду того, что вышепоименованный в последнее время особенно усердно исполнял супружеские обязанности и вообще вел себя хорошо, ему по его же просьбе разрешается отпуск на сегодняшний вечер, с правом возвращения домой позже 10 ч. сего же вечера.
Августа 11 дня 1909 года
Супруга Леля.
Обратить внимание на примечания.
Примечания.
1. Утаение обручального кольца в жилетном или другом кармане сопряжено с немедленным лишением права на сей отпускной билет.
2. На вход в заведения вроде Северный, Гамбринус, Альказар, Баварию (первоклассные одесские рестораны того времени. - Прим. авторов) и т. п., в которых в ужасающем и грозящем серьезною моральною опасностью множестве встречается нуждающийся в покровительстве женский элемент, - сей билет прав не дает.
3. Разговоры на Дерибасовской, в Городском саду, на бульваре, в парке с какими бы то ни было неизвестными, особенно женского пола, лицами ни под каким видом не допускаются.
4. Возвращаться домой в состоянии до чертиков либо до зеленого змея строго воспрещается.
5. От исполнения супружеских обязанностей сей билет отнюдь не освобождает и производится выдача нового билета лишь при дальнейшем отличном поведении.
6. При входе в дом сей билет, а равно и ключ к дому, немедленно должны быть возвращены".
Мы не знаем, понравилась ли эта идея невесте Леле. Не исключено, что она заготовила аналогичные отпускные билеты для себя. Как сложилась жизнь этой пары - нам неизвестно. Надеемся, что чувство юмора помогло им жить счастливо.
Открытка, сочиненная почти сто лет назад, вызывает неизменный интерес у одесситов всех возрастов, а значит, актуальна и в наши дни. Учитывая это, мы использовали "Отпускной билет состоящего в супружестве" как заключительный аккорд - последнюю из 1200 открыток - в выпущенном недавно нами альбоме "Одесса на старых открытках".
Ева КРАСНОВА,
Анатолий ДРОЗДОВСКИЙ.
