|
 На главную страницу сайта |
(Продолжение. Начало в № 490.)
Каббала (буквально — "традиция") — общий термин, обозначающий учение, которое вначале передавалось из поколения в поколение в устной форме. Более узкий смысл термин "Каббала" приобретает, начиная с XI века. Он становится названием еврейского мистического учения, которое существовало испокон веков, передавалось как тайная доктрина немногим избранным лицам и только с XV века стало достоянием широких кругов.
Как и всякое мистическое учение, еврейский мистицизм занят сверхъестественным мировым порядком, с которым связан человек, с которым он может снестись и которому он может передать свои бесконечные силы. Еврейская мистика знает две разновидности:
1) философский мистицизм, изучающий природу духовного мира, его отношения с миром физическим и то место, которое в обоих мирах занимает человек, и
2) практическая мистика, которая стремится овладеть энергией, вырванной у духовного мира, чтобы производить чудеса в мире физическом.
Еврейский мистицизм отличает мессианская направленность. Для него все творение — мир одушевленный и неодушевленный — охвачено мучительной борьбой со злом, которое каким-то образом проникло в мир, борьбой за восстановление той гармонии, в которой мир в целом обретет спасение с приходом Машиаха при установлении универсального царства Б-га.
Таким образом, главная ось, вокруг которой развертывается еврейская мистика, — та самая концепция, которую, как мы видели, иудаизм всегда стремился утвердить с большей или меньшей степенью силы и ясности. Это представление о человеке как о существе, которое создано быть сотрудником Б-га и наделено поэтому способностью и силой управлять вещами и влиять на них в желательном для себя направлении на пути реализации цели Творения. Но — в отличие от других форм выражения еврейского духа — мистицизм объявлял, что владеет таинственным modus operandi (лат. — "способ управления", "инструмент") в этом сотрудничестве с Б-жественным началом и способен при этом сделать вклад человека в это сотрудничество более эффективным.
В узких рамках главы невозможно дать даже приблизительное понятие о тех сложных и глубоких эзотерических доктринах, которые образуют еврейскую мистику. Поэтому наша задача — представить в историческом развитии лишь некоторые ведущие идеи еврейской мистики и отметить влияние, которое они впоследствии оказали на еврейскую религиозную мысль.
Корни еврейского мистицизма — в Танахе. С практической точки зрения, это настолько очевидно, что нуждается лишь в беглом упоминании. Чудеса, которые творили пророки (достаточно назвать Моше, Элияу и Элишу), — пример того взаимодействия мира феноменального со сверхчувственным, к которому вполне применимо название практического мистицизма. Однако это не менее заметно и на его умозрительной стороне. Рассказ о Творении в книге "Берешит", видения Иешаяу (Исайи) в Храме и описание Б-жественной Колесницы в первой главе книги пророка Ехезкееля содержат концепции универсума и природы Б-жественного, которые стали отправной точкой для многих мистических теорий позднего иудаизма. Описанные в книге Даниэля апокалиптические видения с ангелами-хранителями, огненными реками и "Древним во днях", а также исчисление сроков прихода Машиаха, представленное в этой же книге, насыщены эзотерическими учениями о "конце времен", которые, в свою очередь, породили особый жанр — апокалиптическую литературу. Образцами ее могут служить "Книга Эзры 4", "Книга юбилеев" и самый ранний и важный памятник — "Книга Еноха" (ок. 200 г. до н. э.), которая свидетельствует о существовании в Исраэле мистического движения еще во II веке до новой эры.
Мистическая тематика как спекулятивного, так и практического или волшебного характера в изобилии имеется в талмудической литературе. В самом Талмуде мистические умозрения сосредоточены главным образом вокруг Маасе Берешит (Первотворения), описанного в первой главе книги "Берешит", и Маасе Меркава (Б-жественной Колесницы) из рассказа о видении Ехезкееля. Первая тема породила космологические и космогонические теории, а вторая сыграла плодотворную роль в размышлениях о тайнах и атрибутах Б-га.
Однако во времена Талмуда мистические учения находились под строгим контролем. Распространять их за пределами узкого круга посвященных запрещалось из боязни, что их разглашение может вызвать ошибочное истолкование и привести к распространению скептицизма и ереси.
Эзотерические доктрины Маасе Берешит и Маасе Меркава ведут свое начало от мистиков, которые благодаря тренировке своих способностей преодолели ограду физического мира и вступили в небесные сферы, где удостоились познания сокровенных тайн.
Среди учителей-танаим основателем мистицизма Колесницы считался рабби Иоханан бен-Заккай, а концепции Первотворения — рабби Акива. В период гаонов школа Меркавы развивала свою деятельность главным образом в Палестине, а школа Берешит — в Вавилонии.
Описание мистического опыта, связанного с учением Меркава, содержится в особой отрасли литературы, известной под названием "Эйхалот" ("Небесные Чертоги"). Она дошла до нас, хоть и в отрывочном виде, от периода гаонов. Готовясь к восхождению на Небо, мистики школы Меркава — их называют "Йордей Меркава" ("сошедшие к Колеснице") — должны были соблюдать строгий аскетический режим, включая посты и омовения, взывать к тайному Имени Б-га и его ангелов; наконец, они входили в экстатический транс, кульминирующий в некой метаморфозе, когда плоть превращается в пламя. На этой стадии мистик чувствовал, что его допустили в Семь Небесных Чертогов. Тот, кто был сочтен достойным, вознаграждался "видением Б-жественной Колесницы" и постигал тайны будущего и небесного мира.
О мистиках, чьи искания были связаны с тайнами Творения, мы знаем очень мало. Талмуд называет их "те, кто вошли в Пардес" (Парадиз или сад). Очевидно, однако, что вход в Пардес, о котором идет речь, подобно символу Меркавы, означает восхождение в невидимый мир, где мистик вступает в прямое соприкосновение с Б-жественным.
Примечательная особенность всех описаний мистического опыта созерцателей Колесницы — то, что даже в разгар экстатического переживания мистик не стремится к растворению в Абсолюте и утрате собственного "я", как это имеет место, скажем, в индийских учениях. Для него связь с Б-гом — это отношение подданного к своему Государю, в великолепные чертоги Которого он допущен.
В близкой связи с литературой "Эйхалот" стоит экстраординарный трактат "Шиур кома" ("Размеры "фигуры"), возникший в тот же период. Это произведение описывает размеры "фигуры" Б-га. Автором его считают мудреца Талмуда рабби Ишмаэля, жившего во II веке и погибшего смертью мученика во время адриановых преследований. По примеру Саадьи трактат этот всегда истолковывался аллегорически. Иеуда Алеви считал его полезным как путь для перехода простого и благочестивого ума от предрассудков к истинному благочестию. Маймонид, напротив, целиком осуждал этот труд, заявляя, что книга эта — подделка и заслуживает уничтожения, ибо "субстанция, обладающая физическим сложением, право же, весьма странный Б-г". Впечатление, которое производит эта книга при чтении, говорит, однако, о том, что в намерения автора, кто бы он ни был, не входило описание объективной реальности, и описывал он лишь субъективные картины, рисующиеся в его сознании.
Намного более важным мистическим произведением этого периода является "Книга Творения" — "Сефер Йецира", которая приписывается патриарху Аврааму. Вавилонский Талмуд упоминает о некой "Книге Творения", посвященной магической практике, изучение которой наделяет адепта особыми творческими силами. Но вряд ли это та самая книга, о которой идет сейчас речь. С исторической точки зрения, "Сефер Йецира" — самое раннее умозрительное произведение, написанное на иврите. Мистика и философия сливаются в ней воедино.
"Сефер Йецира", как указывает само название, посвящена проблемам космологии и космогонии. Ключом ко всей книге служит вступительное предложение: "Тридцатью двумя таинственными стезями Превечный, Превечный-Цеваот, Верховный Б-г Исраэля (далее следуют другие определения) запечатлел и упрочил Свое имя и сотворил Свой мир".
Тридцать две стези раскрываются затем как двадцать две буквы еврейского алфавита плюс десять сефирот. Термин "сефирот" до сих пор вызывает разноречивые толкования. Обычно его выводят из еврейского корня, означающего "считать", и понимают как исчисленные начала. Многое, однако, говорит в пользу иного толкования, которое выводит этот термин из ивритского корня, означающего "сапфир" и фигурирующего в описании Б-жественного престола в "Шмот" 24, 10 и "Ехезкеель" 1, 26. В этом смысле сефирот обязаны своим названием представлению о сапфироподобных светозарных лучах при Сотворении мира. Десять сефирот включают, в первую очередь, три сущности: дух-воздух, воду и огонь. Еще шесть сефирот — измерения пространства: четыре стороны света, верх и низ. Вместе с Духом Б-жьим все они вместе образуют десять вечных сефирот.
Сефирот, как утверждает "Сефер Йецира", "без ничего". Они как бы "абстракции" или, иначе говоря, нематериальные начала, которые образуют форму для отливки всех первоначально созданных вещей. Буквы же, напротив, являются первопричиной материи, которая благодаря слиянию с формами дает вещественный мир.
Вот как описывается роль, которую буквы еврейского алфавита сыграли в момент Творения. Все буквы распадались на три группы, представителями которых были
— мягкий придыхательный "алеф";
— немой "мем";
— шипящий "шин".
Три эти буквы символизируют три первоначальные сефирот: "алеф" — воздух, "мем" — воду (рыба в воде — символ немых тварей), "шин" — шипящий огонь. До тех пор, пока не произнесены были эти три буквы, три данные сущности обладали лишь нематериальным бытием. С произнесением букв сефирот получили материальный субстрат, который сделал возможным Сотворение мира. Мир был сотворен, когда с помощью остальных шести сефирот было создано бесконечное пространство.
Космическое значение, приписываемое буквам еврейского алфавита, упоминается уже в Талмуде. Ключ к доктрине "Книги Творения" содержится в раннем мишнаистском памятнике — "Авот" ("Поучения отцов"), где сказано: "Десятью глаголами создан мир" (5, 1). Это выражение, в свою очередь, восходит к словам псалмопевца: "Словом Превечного сотворены небеса и дыханием уст его — все воинство их" (33, 6). В трактовке "Сефер Йецира" эти Б-жественные глаголы включают все буквы еврейского алфавита. Различные сочетания этих букв составляют священный язык (иврит), язык Творения, точно так же, как совокупность чисел от 1 до 10 дает в своих различных комбинациях все существующие числа, до бесконечности. Язык и число вместе понимаются в "Книге Творения" как орудия, с помощью которых Б-г сотворил Вселенную во всем присущем ей бесконечном разнообразии комбинаций и проявлений.
Полностью очищенная от содержащегося в ней символизма и мистических формулировок философия, лежащая в основе "Сефер Йециры", является известной Теорией Идей. Эта теория, которая утверждает существование реальных невещественных Б-жественных сущностей, послуживших моделями при создании всего имеющегося на Земле, вошла в историю философии благодаря Платону, но отнюдь не была им создана. Об идеальном Б-жественном Творении, по модели которого было создано все существующее на Земле, было известно уже вавилонянам. Эта же теория подспудно существует и в библейской доктрине Б-жественного устройства Скинии и ее сосудов, которые были показаны Моше на горе Хорев и создать которые на Земле было ему приказано ("Шмот" 25, 9, 40; 26, 30; 8, 4). Следы этой доктрины можно видеть и в талмудической литературе, где говорится о предшествующем существовании определенных предметов, людей и действий, которым впоследствии предстояло сыграть свою роль в библейской истории. Оригинальным в теории Платона было, пожалуй, то, что он воспринимал Идеи не только как модели, но и как активные силы во Вселенной, сообщающие всем избранным предметам и существам все свойства, проявляемые ими.
Теория Идей стала отправной точкой и в философии Филона, который интерпретировал ее в духе иудаизма, утверждая, что Идеи не были вечными, но были сотворены Б-гом и что именно от Б-га они и получили свою активную силу.
В "Сефер Йецира" мы встречаем первый законченный вариант Теории Идей в еврейском толковании, где Идеи понимаются и как модели, и как активные силы. Трудно сказать, обязан ли автор "Сефер Йециры" чем-нибудь Филону. Как бы то ни было, он пошел дальше Филона в том, что описывает "технику" Всевышнего, при помощи которой Вселенная была создана из первоначальных субстанций, из которых сефирот были Идеями и в смысле моделей, и в смысле активных сил.
Появление "Сефер Йецира" ознаменовало важную веху в развитии еврейской мистики. Не говоря уже об основной доктрине, которая вводит нас в самую суть еврейского мистицизма, символический язык и выразительные образы книги дали толчок ряду идей, весьма плодотворных для многообразной литературы Каббалы.
Исидор ЭПШТЕЙН.
(Продолжение следует.)
