14.04.2014 | Культура

Одесский ТЮЗ: страсти по Достоевскому

Одесский театр юного зрителя решил обратиться к не совсем традиционному для себя материалу. В эти выходные на малой сцене театра состоялась премьера спектакля «Дядюшкин сон» по одноименной повести Ф.М. Достоевского.

Спектакль получился неожиданным — во-первых, в репертуаре ТЮЗа давно не было классики, во-вторых, постановка рассчитана на взрослого зрителя, в-третьих, сами создатели спектакля определили его жанр как «комедия-эксперимент».

«Нет-нет, мы не ошиблись, обозначив жанр новой постановки как комедию-эксперимент. Смелый сценический проект режиссера и театрального педагога из Санкт-Петербурга Светланы Свирко, по нашему убеждению, сколь амбициозен, столь и оригинален, — говорится в заявлении театра. — Вместе со своей землячкой — сценографом Дарьей Мухиной и почти полным составом актерской труппы нашего театра, режиссер-постановщик стремится соотнести коллизии отечественной литературной классики с наиболее актуальными акцентами и парадоксами современного нам с вами мира. При этом постановочная группа не только не скрывает, но и декларирует сугубо экспериментальный характер своей работы».

Но главное — премьера показала, что, по гамбургскому счету, в ТЮЗе сегодня — самый сильный в Одессе актерский состав. Особенно приятно, что на сцене — не отдельные «звезды», а профессиональный, слаженный ансамбль, высокого, не провинциального уровня.

Очень удачна и сценография Дарьи Мухиной, создающая атмосферу провинциального российского городка середины XIX в. Правда, поскольку действие разворачивается не только на сцене, но и посреди зрительного зала, а иногда — и на противоположном сцене его конце, зрителей рассадили под стеночками. И им приходится отчаянно крутить головами, чтобы уследить за актерами.

А вот с режиссерским экспериментом не все однозначно. С. Свирко вводит в спектакль трех «монтировщиков» — актеров в современных рабочих комбинезонах. Они меняют декорации; вносят и выносят реквизит; подают основным действующим лицам реплики (а иногда и говорят за действующих лиц); акцентируют внимание зрителя на определенных моментах, со стуком роняя на пол тяжелые вещи. При этом, правда, иногда слишком затягивают действие, а то и мешают зрителю наблюдать за ним.

Вообще сложилось впечатление, что в первом акте режиссер не до конца определилась, что же она ставит — классический вариант «Дядюшкиного сна» или современный перенос. Весь первый акт «монтировщики» зачем-то таскали по залу фанерный ящик, изображающий рояль. Периодически его оставляли посреди зала, на нем сидели, стояли, фотографировались действующие лица. Во время диалога Марьи Александровны Москвиной и Павла Александровича Мозглякова (разговаривая, актеры принимали изысканные позы, сидя на том же «рояле») вокруг них бегала Зинаида Афанасьевна со старинным фотоаппаратом в руках и периодически кричала «Идишево!» (аналог популярного сегодня при фотографировании «Cheese!»). Актеры тут же изображали на лицах соответствующий оскал, раскидывали руки в стороны и неестественно изгибались. Что очень оживляло действие, но мешало восприятию текста.

Непонятно, почему Софья Петровна Форпухина выходит с песней «С одесского кичмана бежали два уркана». Да, она полковница, но не уголовница же! Несколько раздражали попытки юмора «ниже пояса». Так, в сцене объяснения с Зинаидой Афанасьевной Павел Александрович изображает сексуальное возбуждение, прикрывая чресла все тем же многострадальным фотоаппаратом. Родственница Марьи Александровны Софья Петровна Фарпухина выходит на сцену с нанизанными на веревку рулончиками туалетной бумаги на шее. А затем один из рулончиков долго носит в руках Марья Александровна. За дядюшкой — князем К. постоянно носят ночную вазу. А в одной из сцен «монтировщики» прикрывают князя полупрозрачной ширмой, дабы он смог воспользоваться этой посудиной. Затем Марья Александровна обильно обрызгивает сцену из баллончика с дезодорантом…

К счастью, во втором акте эти «эксперименты» закончились. Режиссер добавила в действие буффонады, и с появлением уездных кумушек Анны Николаевны, Натальи Дмитриевны, Фелисаты Михайловны, Луизы Карловны и Прасковьи Ильиничны спектакль стал по-настоящему смешным. Что выгодно оттенило финал. И встреча Зинаиды Афанасиевны со смертельно больным Васей, а затем и его смерть были исполнены в традициях высокой трагедии. Зрители в этой сцене, казалось, забыли дышать.

В целом же спектакль можно назвать несомненной удачей Театра юного зрителя.

Инна Кац, фото Олега Владимирского.

Інформагентство «Вікна-Одеса»