29.10.2008 | Культура

Одесситы попробуют «Деликатесы» от Александра Ройтбурда

С 31 октября по 13 ноября в одесской галерее современного искусства NT-Art пройдет персональная выставка живописи известного художника Александра Ройтбурда.

Александр Ройтбурд родился в 1961 году. Учился на художественно-графическом факультете Одесского педагогического института у Валерия Гегамяна и Зинаиды Борисюк. Его называют патриархом украинского постмодернизма, лидером и теоретиком украинского трансавангарда. Его творчество многообразно, при желании в этой живописи можно найти влияние Сезанна, Де Кирико, Макса Эрнста.

Ройтбурд — общепризнанный идеолог независимого художественного поиска. В настоящее время живет и работает в Киеве, является директором галереи Марата Гельмана. Участник множества художественных выставок и проектов. Его работы хранятся в Государственной Третьяковской галерее в Москве и Русском музее в Санкт-Петербурге, в художественных музеях Украины, России, США, Словении, во многих публичных и частных коллекциях. Работы Ройтбурда потрясают, а временами просто шокируют. Как все по-настоящему талантливые люди, он интересен и непредсказуем.

…Как же нам его не хватало! С этой эпатирующей живописью, еще более «возмутительными» проектами в области так называемого «нового искусства». Будучи председателем правления Центра современного искусства Сороса с 1997 по 1999 годы, он обеспечивал Одессе множество ярких впечатлений, потрясений, поводов для споров. Работая в местной газете, я даже завела рубрику «новое искусство», в рамках которой разгорались дискуссии, ломались копья, цитировались известные, но непопулярные философы (сам Ройтбурд легко и дословно приводит по любому поводу высказывания Хайдеггера, Ницше).

Масштабные групповые проекты «Фантом-Опера», «Кабинет доктора Франкенштейна», «Синдром Кандинского» и другие давали огромную пищу для гимнастики ума и чувств. Самого Ройтбурда нередко упрекали в сюжетах откровенно эротичного характера, «расчлененке», использовании фотографий из анатомического театра и многом другом. Но может ли большой мастер не переживать болезненно распад связи времен и стоит ли пугаться нарисованного фаллоса в городе, где в киосках возле школ продавались порнографические журналы, бесстыдно выставленные на витрины? Вот о чем предлагал подумать Александр Ройтбурд.

Не пройдя в семидесятых тот путь, по которому художественный мир уже прошел (попытки, конечно же, тогда были, но встречали яростное сопротивление ревнителей соцреализма), не попробовав себя в жанрах объекта, инсталляции, перформанса, хепенинга, художественная Одесса удивляла подчас побольше Москвы. Молодежь ринулась в эти проекты, с упоением слушала лекции Ройтбурда, жила не материальным (с этим в обычной жизни было туго), а чем-то большим, высшим, и проскочила «лихие девяностые» легко, весело, с пользой для духовного и профессионального роста.

«После Сороса» работать в этой области стало трудновато — ну кто-то же должен оплачивать все эти чудачества. И Шура, как называют его друзья, коих полгорода, уехал. Одесса заскучала. Последние шесть лет наш герой руководит в Киеве галереей Гельмана, а к нам между тем зачастили бездарности из самых разных стран мира с одним навязчивым желанием: показать одесситам, что такое современное искусство и с чем его едят. Они нас будут учить!..

Если отбросить как уместную, так и неуместную иронию, стоит признаться: событие радостное и знаковое. Анекдотический Рабинович «выдавал понемногу» свою дочь замуж, а художник Ройтбурд, похоже, в Одессу «возвращается постепенно». Впервые после своего отъезда в 2001 году открывает здесь свою «персоналку». Более того, теперь речь идет о персональной экспозиции живописи, которая в его жизни вообще демонстрируется впервые (известный проект конца девяностых в галерее «Либерти» «Всекидневният живот в Помпей» состоял из графических листов, а не живописных полотен). А всего приятнее, что одесситы видят самые новые картины Ройтбурда, еще не показанные в Киеве.

Но не буду тянуть кота за хвост. Так вот: в галерее современного искусства NT-Art, что на Лидерсовском бульваре в Одессе, открылась даже не просто выставка, но цикл выставок. До 30 октября здесь можно увидеть проект «Бал в Фоли-Бержер», а с 31 октября по 13 ноября — «Деликатесы». Что касается второй выставки, «вкусные» сюжеты подаются аппетитно. Вся эта, по меткому выражению Сергея Клейна, «плоть снеди», становится символом, восходящим к библейским «тучным стадам» и даже, как ни парадоксально, к оазису красоты в мировой пустыне, к интеллектуальному пиршеству, отмеченному гедонизмом, пикантностью предпочтений.

С «Деликатесами» на взгляд даже случайного зрителя дело обстоит проще, ведь объекты внимания автора полностью соответствуют названиям картин («Камамбер», «Ветчина», «Докторская» колбаса», «Балык»). А вот «Бал в Фоли-Бержер» некоторыми первыми посетителями был воспринят как своеобразный художественный ребус. Но Александр Ройтбурд ребусами и шарадами не занимается, хотя признает, что иногда названия полотен действительно могут поставить зрителя в тупик:

— Когда-то было очень модно давать картинам красивые названия, помнится, всех перещеголял Арсен Савадов со своей «Печалью Клеопатры». Я тоже старался называть картины покрасивее. Потом мне это надоело, я ограничивался обычными определениями жанра: «Портрет», «Натюрморт»… Теперь же я понял, что красивые названия все-таки нужны, просто их не надо придумывать, все давно уже придумано другими — нужно только брать и давать своим картинам...

Александр именно так и поступает: берет и дает. Поэтому сегодня мы видим в пространстве картины «Бал в Фоли-Бержер» (не путать с последним шедевром Эдуара Мане!) семисвечник и китайскую вазу (подобные расписные вазы и пепельницы, каких немало было в Одессе шестидесятых, стали ярчайшим визуальным впечатлением детских лет художника). Полотно «Видение отрока Варфоломея», в отличие от известной картины Михаила Нестерова, изображает чучела охотничьих трофеев, увиденных автором в селе Плотинном, что в Крыму.

Почему же именно «Видение отрока Варфоломея»? Александр объясняет это так: обычно в советских учебниках репродукция картины представлялась в урезанном виде (расчлененка по-советски), не было видно самого видения, только фигура отрока на фоне зелени. Никаких религиозных, православных мотивов старались лишний раз народу не показывать. Вот и чучела белки, бекаса, куропатки смотрят в одном направлении, что они «видят», неизвестно. А вообще-то у автора эта вереница чучел ассоциируется со сказкой «Репка»: белка за репку, и так далее… «Урок анатомии доктора Николаса Тульпа» тоже не имеет никакого отношения к произведению Рембрандта: сомнительный господин явно стремится ознакомить подростка с собственной анатомией…

Но есть в экспозиции также полотна с оригинальными названиями. Например, «Промоутер в гостях у девелопера»: два обритых под ноль персонажа самодовольно манипулируют фетишами своего круга, рюмкой коньяку и толстой сигарой. А вот пронзительная картина «Good by, Caravaggio» — ничего смешного, фигуры, знакомые по исчезнувшему шедевру Микеланджело Меризи да Караваджо «Взятие Христа под стражу» поглощает какая-то цветная круговерть (впрочем, если присмотреться, можно вплотную подойти к разгадке преступления, названного «похищением века»)…

И все полотна масштабны (пространство маленького холста для автора слишком тесно), ярки (в палитре Ройтбурда стал преобладать фиолетовый со всеми его оттенками, этот цвет на Востоке символизирует мудрость и зрелость), размашисто написаны мастихином (кистью Александр лишь ставит подпись), узнаваемы (а он меняется, и меняется заметно, оставаясь верным себе, вот в чем загадка!).

Выставка планировалась художником заблаговременно. В нынешнем году у Александра Ройтбурда умерла мама, и он решил свой день рождения не отмечать, а просто открыть 14 октября выставку в галерее, а спустя некоторое время — вторую, в Музее западного и восточного искусства. Но летом была обнаружена пропажа из музейной экспозиции полотна Караваджо. Выставляться в этих стенах Ройтбурд посчитал неуместным — слишком тяжела боль утраты, теперь уже двойной. К сожалению, в день открытия выставки автора постигла третья утрата — ушел из жизни замечательный художник Юрий Егоров, чьим талантом Ройтбурд, этот великий скептик, не уставал восхищаться.

— Очень люблю Одессу и буду делать все, чтобы ее культурные традиции продолжались, — говорит Александр Ройтбурд. — Я все еще под большим впечатлением от последней встречи с Егоровым. В восемьдесят с лишним лет человек смог так кардинально поменяться, стать прозрачным и цветным после того, как всю жизнь был плотным и суггестивным… На меня вообще производит впечатление настоящее искусство, диапазон — от небольшого натюрморта Егорова до большой выставки Дэмиена Херста, который, я убежден, тоже является крупным мастером при всех моих предубеждениях. Он стремится остановить мгновения даже не спектакля или фильма — жизни, это впечатляет.

Надо сказать, галерея NT-Art за год своего существования обнаружила ряд предпочтений. Наряду с молодыми перспективными художниками вроде Насти Кирилиной, здесь выставляются коллекционные работы одесских нонконформистов, которые, конечно же, оказали влияние и на творчество Ройтбурда, говорящего о них с особым пиететом, но порой и не без иронии:

— Это, вне всякого сомнения, плеяда блестящих художников. Сожалею, что лично не успел познакомиться с Людой Ястреб, которая за свою тридцатипятилетнюю жизнь сумела задать направления, которые десять мужчин разрабатывают уже тридцать лет… Считаю картину Ястреб «Розовая кривая» своеобразным «Черным квадратом» одесского нонконформизма. Очень ценю картины Моисея Черешни, Валентина Хруща. Вот Хрущ стоял особняком, он не боролся с системой, не бросал ей вызов, он на нее клал с прибором, и это порой выходило круче, чем у остальных. Главный урок, который я взял у шестидесятников, состоит вот в чем: художник не должен попадать в зависимость ни от требований, которые ему навязывает социум, ни от конъюнктурных соображений.

Так вернется ли в Одессу Александр Ройтбурд? «Целиком», возможно, и нет. Во всяком случае, в ближайшие лет десять. Сегодняшняя Одесса, увы, ему тесна, таким талантам приличествует быть в столицах. Сейчас он продолжает переживать расцвет своего таланта; не рефлексирует месяцами, подобно многим другим художникам, не размышляет, что же ему написать, чем удивить, просто творит. Ему есть что сказать зрителю. И есть чем «накормить» его. В самом высоком смысле.

Мария ГУДЫМА.

Інформагентство «Вікна-Одеса»