|
 На главную страницу сайта |
После кончины мужа В.Ф. Марини целиком отдалась делу благотворительности и милосердия, много лет состояла членом правления Одесского женского благотворительного общества. В частности, исторические документы свидетельствуют о том, что "Мариинское отделение Городской больницы устроено в 1872 году на 100000 рублей, пожертвованных вдовою тайного советника Викториею Францевной Марини, урожденной Фраполли". Сто тысяч рублей… В ту эпоху это было целое состояние. В.Ф. Марини ушла из жизни в конце июля 1876 года.
Вообразите себе, какие персонажи региональной и отечественной истории перебывали в бульварном особняке № 3! Воронцовы, Нарышкины, Гурьевы, Строгановы, Столыпины, Голицыны, Ахлестышевы, Гагарины, Потоцкие, Коцебу, Абаза, Исленьевы, Кортацци, Маразли… Назовите любую фамилию из окружения Воронцова и его преемников, любую значимую в городе персону — не ошибетесь. Долгие годы дом Марини был одним из значимых светских салонов, о здешних приемах, журфиксах, балах можно рассказывать бесконечно. Но, как говорится, всему приходит конец.
В 1870-х "наш" дом принадлежал уже другому известному российскому дворянскому роду — Милорадовичам. Петр Михайлович Милорадович представлял Генеральный штаб в штате командующего войсками Новороссийского и Бессарабского генерал-губернаторства — генерал-адъютанта, генерала от инфантерии графа Павла Евстафьевича Коцебу. Впрочем, Милорадовичи были, можно сказать, временными гостями в "нашем" доме. Вскоре он надолго отошел к поистине знаменитому не только в Одессе и крае, но и далеко за их пределами семейству крупнейших предпринимателей, банкиров и в то же время выдающихся благотворителей. Я говорю о роде Ашкенази (Ашкинази).
Банкирские дома Одессы известны буквально с первых дней ее существования. Изначально банковским промыслом занимались французы и итальянцы, затем — греки, а далее — ашкеназийские (европейские) евреи, выходцы из города Броды в Галиции.
Из еврейских банкирских контор наибольшим авторитетом пользовались представители семейств Ашкенази, Ефруси (в 1883 году Мориц Ефруси женился на дочери барона Ротшильда), Рафаловичей и Бродских. Однако нас в данный момент будут, конечно, интересовать только Ашкенази, владельцы "нашего" дома.
Основатель торгового дома — Моисей (Мозес) Ашкенази — много лет занимался хлебным экспортом. Сама "контора" находилась в Могилеве-Подольском, откуда к черноморским берегам и текла подольская пшеница. Тут, как говорится, все были довольны: и производители, и транспортники, и просто горожане, получающие свою долю в виде отчислений от прибыли. На Подолье М. Ашкенази приехал из Европы еще молодым человеком и своей кипучей энергией, смекалкой, честностью и обязательностью в отношениях с деловыми партнерами составил не только значительный капитал, но и авторитет. В 1864 году он основал отделение фирмы в Одессе, а в середине 1870-х передал руководство своему сыну — Евгению Моисеевичу. Отделение занималось операциями, связанными с закупкой и реализацией сельхозпродуктов, но параллельно выступало уже и как кредитное учреждение.
Когда одесское отделение фирмы встало на ноги, в приморский город перебрался и сам Моисей Ашкенази. Они работали рука об руку с сыном и достигли больших высот. По этой причине или по какой другой, но Евгений обрел завидные родственные связи. Сейчас я попробую нарисовать это родственное древо, а читателя попрошу сконцентрировать внимание, дабы не заблудиться в его многочисленных ответвлениях.
Итак, представитель крупнейшего в империи банкирского дома Гораций Гинцбург женился на своей двоюродной сестре Анне Гесселевне Розенберг. Сам Гессель Розенберг был крупным предпринимателем в области переработки сахара. Многодетный сахарозаводчик отменно пристроил пятерых своих дочурок. Анна, как было сказано, вышла за Гинцбурга. Теофила — за Сигизмунда Варбурга, также крупного банкира. Роза — за легендарного фон Гирша. Розалия — за солидного будапештского финансиста Герцфельда. И, наконец, Луиза — за нашего, родного, одесского Евгения Моисеевича Ашкенази.
Но при чем здесь Ротшильд? — напомнят мне. Не торопитесь, будет вам и Ротшильд.
У Горация Гинцбурга и Анны Розенберг родился сын Владимир, впоследствии женившийся на дочери известного сахарозаводчика Бродского. (Припоминаете сакраментальное: "Сахар — Бродского, чай — Высоцкого, Россия — Троцкого"? В Одессе прибавляли: "Шляпы — Скроцкого".) Сестра Горация Гинцбурга, Матильда, вышла замуж за племянника французского министра финансов П. Фульда. А вот одна из ее дочерей и вступила в брак со знаменитым бароном Эдуардом Ротшильдом. (Между прочим, этот самый Ротшильд был безумно влюблен в первую красавицу Одессы Ариадну Папудову, которой подарил особняк маркизов де Саган на Елисейских полях.)
Теперь желающие могут точно нарисовать себе всю картину родственных связей одесского банкира — представителя настоящей финансовой империи. К этому остается прибавить, что Мозес Ашкенази ушел из жизни в 1887-м, на 76-м году от роду. Ненадолго пережил его и сын Евгений, скончавшийся в 1890 году. Все дело перешло к внуку основателя фирмы, Зигфриду Евгеньевичу, который на исходе XIX столетия значительно его расширил, кредитовал крупные экспортные операции, коммерческие и промышленные предприятия. З.Е. Ашкенази продолжал заниматься хлебным экспортом и кредитно-банковскими операциями. Обе его конторы — банковская и хлебная — располагались в тыльной стороне бульварного особняка по адресу: Воронцовский переулок, № 5 (другая их контора помещалась на Ришельевской, № 4). Сотрудниками фирмы состояли лучшие специалисты в этой области — Ю.Н. Брук, Я.М. Ландау, Я. Эштерлин, Л.Б. Файнлейб, А.Т. Фридман (доверенные лица), Я.Н. Наливайский (бухгалтер). Все эти годы фирма официально продолжала носить имя своего основателя — Моисея Ашкенази.
Вот краткий перечень регалий З.Е. Ашкенази накануне первой мировой войны: хозяин банкирского дома, выборный купеческого сословия, член Комитета торговли и мануфактур, член Биржевого комитета, товарищ (заместитель) председателя арбитражной комиссии Биржевого комитета, член Особого городского раскладочного присутствия, председатель Одесского ремесленного и мелкого ссудно-сберегательного товарищества, директор Комитета попечительства о тюрьмах, член Общества исправительных приютов, член Общества по борьбе с туберкулезом, член одесского отделения Императорского русского музыкального общества. Как домовладельцу, Зигфриду Евгеньевичу Ашкенази принадлежали и три дома на Княжеской улице — №№ 6, 8 и 10.
В Государственном архиве Одесской области хранится протокол об учреждении торговыми домами "М. Ашкенази" и "Джекобс, Овен и Ко" акционерного общества "Русское общество юго-восточного пароходства "Звезда" (ГАОО, фонд 246, опись 1, дело 1, лист 1). Основной капитал определен в один миллион рублей, при этом 2/3 его вносится торговым домом "М. Ашкенази"; соответствующим образом распределяется и прибыль. Выпущены акции на предъявителя; устав предусматривает возможность неограниченного увеличения основного капитала. Учреждение нового частного пароходства определялось настоятельной необходимостью вывозить сельхозпродукцию собственными техническими средствами в условиях все более возрастающих ставок на фрахт.
Любопытно, что и сам барон Ротшильд навещал своих одесских родственников в сентябре 1888 года. 43-летний Эдуард Ротшильд с супругой останавливались в фешенебельной "Лондонской" гостинице, то есть в непосредственной близости от особняка Ашкенази. Как сообщала пресса, они занимали роскошные апартаменты, выплачивая 100 рублей в сутки. При них находилась прислуга в составе шести особ, доставившая с собой солидный запас консервированных продуктов. О бароне писали, что "сам он не импозантен, невысок, сутул, голос у него глуховатый" и что Ротшильд вообще "производит впечатление чем-то пришибленного человека".
Супругов немедленно атаковала несметная толпа просителей, от которой невозможно было отбиться. Естественно, новый Крез тут же "пожертвовал две тысячи рублей на бедных евреев г. Одесса и тысячу рублей в пользу местной большой синагоги". Сколько денег он роздал в ходе личных контактов, исчислению не поддается.
Когда чета покидала гостиницу и направлялась на крымский пароход, ее провожала более чем иронически настроенная толпа зевак. Благодетеля громко обсуждали, корчили рожи и откровенно насмехались. Репортеры отметили, что госпожа Ротшильд от досады закусила губу, а семенящий рядом "близорукий анемичный блондин в серой пиджачной мешком сидящей паре от страха даже не кивнул никому головой". Сгорбленный, поддерживаемый женой, уселся он в крытую карету. Одесса бывала всякой…
По сравнению со своими богатыми родственниками Ашкенази потратили в разное время на земляков-одесситов несравненно большие суммы. Здесь вполне достаточно упомянуть о беспрецедентной благотворительной деятельности, я бы сказал, о подвижничестве Луизы Гесселевны Ашкенази, урожденной Розенберг. Она постоянно обитала в доме на Николаевском бульваре, № 3, который на долгие годы сделался подлинным штабом движения милосердия. Как о патронессе городской Еврейской больницы, об Л.Г. Ашкенази я как-нибудь расскажу отдельно — в контексте истории этой больницы. Все это свидетельствует о многом и, в частности о том, какие лица посещали дом на Николаевском бульваре, № 3 уже в другую эпоху — в последние десятилетия XIX и первые пятилетия XX столетия. Сюда приходил весь цвет не только коммерческой, но и интеллектуальной части гражданского общества: известнейшие общественные деятели, ученые, инженеры, архитекторы, юристы, врачи, преподаватели, музыканты, художники, скульпторы, литераторы, актеры, издатели, журналисты. В это время отчасти изменился и внешний облик многих бульварных палаццо: ряд из них был кардинально перестроен, другие надстраивались этажом и проч. В этих особняках помещались различные государственные и муниципальные "присутствия", банкирские и хлебные конторы, отделения отечественных и зарубежных фирм, пароходств, иностранные консульства и др.
В числе прочих в конце позапрошлого века был перестроен и дом № 3, принадлежавший семейству Ашкенази. Впрочем, здание было не столько даже перестроено, сколько восстановлено в первозданном виде известным архитектором немецкого происхождения Вильгельмом Кабиольским. Мастер использовал стилевые приемы и формы необарокко, модернизированного ампира и неоампира. Был он к тому времени достаточно известен, отменно себя зарекомендовал. Довольно назвать построенный им в 1893 — 1894 годах особняк крупного финансиста А.Я. Поммера (он, кстати говоря, был деловым партнером Ашкенази) на Сабанеевом мосту, № 3. В.М. Кабиольский реконструировал здание Земского банка на улице Садовой, соорудил контору РОПИТа на Дерибасовской, два больших доходных дома Ждановой на Екатерининской площади, гимназию Видинской на углу улиц Новосельского и Конной, целый ряд солидных зданий в историческом центре. Архитектор с огромным пиететом отнесся к оригиналу Джованни Фраполли, и здание словно бы вернулось к своему почти античному первообразцу.
В советское время судьба "нашего" дома, как и многих других бульварных особняков, сложилась не слишком благоприятно, хотя, будучи "парадным входом Одессы", они пострадали и постарели гораздо меньше остального ретроспективного жилого фонда. Дома эти, как правило, расчленялись на коммунальные квартиры либо передавались партийным и советским учреждениям, подвергались многочисленным уродливым внутренним перепланировкам и перелицовкам. Не стал исключением и дом № 3, приспособленный под коммунальное многоквартирное жилье. Более или менее серьезный интерес к этому историко-архитектурному комплексу, как и к некоторым другим памятникам истории и градостроительства, проявился лишь много десятилетий спустя, во второй половине 1970-х — начале 1980-х годов, в связи с их катастрофическим обветшанием. Тогда-то, в частности, и были составлены отдельные справки по мемориальным сооружениям.
Вот информация, подготовленная историком градостроительства Одессы киевлянином В.И. Тимофеенко в 1985 году по дому на Приморском бульваре, № 3.
"Строение в семь оконных осей, как и соседние дома, занимает удлиненный прямоугольный участок, который по коротким сторонам застроен жилыми корпусами, а по длинным — флигелями. Бывший особняк Марини — характерный пример стиля ампир. Возведен из камня-ракушечника. Планировка помещений основного двухэтажного корпуса — анфиладная, с парадными залами со стороны бульвара. Комнаты, обращенные окнами во двор, имеют выходы на деревянную галерею, к которой примыкают дворовые флигеля.
Главный фасад отличается сдержанностью и в то же время отточенностью ордерных форм. Стены первого этажа прочерчены горизонтальными линиями дощатого руста, наличники прямоугольных окон и входной двери оригинально пересечены рустами. Над крыльцом — металлический навес, опирающийся на кронштейн. Центральная ось подчеркнута балконом с узорными металлическими ограждениями. Парадный характер помещений второго этажа выявлен более нарядной архитектурой. Простенки здесь оформлены пилястрами коринфского ордера, окна — строгими наличниками на подоконных филенках. Между проемами и венчающим антаблементом — небольшие лепные панно.
Со строгостью фасада контрастирует богатое убранство интерьеров. На одной оси расположены вестибюль, шлюз и лестничная клетка. Стены вестибюля украшены пилястрами и фризом, а потолок — розеткой. Отсюда двери ведут в шлюз, трехмаршевая мраморная лестница пышно оформлена. Цокольная часть стены рустована, верхний ярус обработан ордерными формами с зеркалом, потолок — касетирован.
Своей четкой фронтальной композицией, размерами этажей и количеством проемов здание идентично домам №№ 2 и 4 на Приморском бульваре и гармонично вписывается в общий градостроительный ансамбль".
Резюмируя изложенное, можно утверждать, что "наш" дом — один из самых значимых памятников истории градостроительства Одессы, одновременно — выдающееся мемориальное место по насыщенности выдающимися персоналиями. Пора бы повторить подвиг В.М. Кабиольского по воссозданию дома Марини, ведь со времени той реконструкции прошло уже более ста лет. Несомненно, следует увековечить мемориальным знаком память выдающихся благотворителей и меценатов — одесских Ашкенази.
Олег ГУБАРЬ.
